Ким решил сразу "брать быка за рога".
- Вчера был обнаружен труп вашей секретарши Елены Крайновой. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
Собрин, сделав глубокую затяжку, неторопливо пустил кольцо табачного дыма.
- Это допрос? Насколько я помню, 51 статью еще никто не отменял, так что... Отвечать я буду только в присутствии своего адвоката.
"Скажите, какой подкованный. Ну, как же ты, без своего бультерьера", - Владимир внутренне усмехнулся, заметив, как нервно дернулись губы Собрина.
- Ну что вы, всего-то пара вопросов. Вы не подозреваемый, просто в качестве информации.
- Сожалею, но без адвоката я не намерен отвечать ни на какие вопросы. Всего хорошего, господа. - Он встал, показывая, что разговор окончен.
- Ваш секретарь даст нам документы Крайновой без письменного указания? - дотошный Славин вопросительно смотрел на Собрина.
Тот скривил тонкие губы, в тон следователю задал встречный вопрос:
-Надеюсь, у вас есть на это постановление прокурора?
- Понимаете, - неторопливо, будто больному, произнес Славин, - когда происходит убийство, а была убита ваша секретарь, то автоматически заводится уголовное дело по факту убийства. Поэтому, прежде чем нанести вам визит мы, естественно взяли этот документ с собой. Вам показать?
Собрин нажал кнопку селектора:
- Геннадий Александрович! Выдайте все документы, касающееся Елены Крайновой, господам!
Невысокий темноволосый мужчина с залысинами на висках, с лицом, похожим на камбалу, поставил на стол коробку и выжидающе уставился на них невыразительным взглядом блеклых глаз.
- Что-нибудь еще, господа?
- Пока достаточно. - Подхватив коробку, следователи направились к лифту.
- От богатства рождается пресыщение, от пресыщения - спесь, - произнес Славин.
Владимир, недовольный встречей с Собриным, язвительно пробурчал, бросив взгляд на невозмутимое лицо друга.
- Что-то тебя на философию потянуло.
- Видел, как у этого бизнесмена тряслись пальцы, когда он обрезал сигару?
-Лучше бы он себе что-нибудь обрезал, - буркнул Ким. - Во всяком случае, я бы получил хоть какое-то удовлетворение от этого визита.
Друзья рассмеялись.
Г Л А В А 3
Тамара сидела в кресле и пила коньяк. Ей было скучно и немного тревожно. Ссора с мужем не выходила из головы. Её не волновало, что муж узнал о её связи с молодым художником: они были уже давно свободны от моральных обязательств по отношению друг к другу. Эта связь с молодым мужчиной была для Тамары без любви, без страсти, подстегиваемая только страхом одиночества и безысходности. Намного моложе Марат поначалу заинтриговал ее своей диковатостью, непредсказуемостью. Его картины поражали мрачностью - жуткая смесь из Босха и Дали: разорванная на несимметричные части человеческая плоть, алая краска, разлитая по полотну, оторванные головы. Было что-то отталкивающее в его картинах, но Тамара заглушала в себе неприятные мысли.
Какими-то неуловимыми чертами он напоминал ей мужчину, которого она встретила в поезде, возвращаясь из Баден-Бадена, и с которым она испытала несколько восхитительных минут сексуального восторга и страсти. Перед глазами всплыло лицо: несколько грубоватое, с резко очерченным подбородком. Крупный нос, карие, почти черные глаза под широкими бровями. Мужчина улыбнулся ей, когда она вошла в купе, и то, как он прошелся медленным взглядом по ее фигуре, как посмотрел потом в глаза, вызвали протест и недоумение. И в то же время, она почувствовала, как волна жара обдала грудь, как что-то сжалось внутри и ушло, оставив легкое покалывание в пальцах рук и ног. Это длилось всего лишь мгновение, но теперь она смотрела на мужчину 'кожей'. Она вдруг явственно ощутила исходящий от него запах тела. И этот запах, этот аромат мужского тела был возбуждающим. Он вызывал дрожь где-то глубоко внутри. Почему-то больше всего она боялась, что он увидит в её глазах немой призыв. 'Стоит только ему понять, что я возбуждена, что я хочу его, и он подумает, что я - доступная шлюха, которая не прочь переспать с первым же мужчиной, оказавшись с ним в подходящей обстановке'.
Она сидела, сцепив, слегка дрожащие руки на коленях и смотрела в окно, за которым проносились, сменяя друг друга: дома, мосты, невысокие, словно игрушечные - березки, выстроившиеся ровными рядами вдоль полотна... Они о чем-то говорили, но для нее не было смысла в этой болтовне. Одна мысль пульсировала в голове в такт колесам: 'Хочу его! Хочу, чтобы он прижал меня к себе и...' Дальше фантазии обрывались, обедненные прозой и унижением семейной постели.
Они пошли в ресторан. Время незаметно мчалось вслед за легкой болтовней, запиваемой дорогим коньяком. Он назвался Сергеем Анатольевичем, возвращался из Берлина, где был в командировке. Чем занимается? О!... Сразу так и не расскажешь... Мужчина щелкал зажигалкой, закуривая сигарету, пристально смотрел ей в глаза, чуть улыбался, отчего душная волна, поднимаясь откуда-то из глубины, обдавала жаром ее скулы, и она опускала глаза.
Глубоко за полночь, разгоряченные коньяком, они вошли в купе. Она только посмотрела на него вопрошающим, полным желания взглядом, как он обнял её за талию и довольно решительно, что не оставляло никаких сомнений в его намерениях, привлек к себе. 'Пусть думает, что я - шлюха, пусть думает, что угодно. Пропади все пропадом!' Думала Тамара, все сильнее прижимаясь к крепкому телу. Яркие огни от проносящихся встречных поездов на краткий миг освещали его карие глаза, которые мерцали в темноте, будто втягивая ее в себя.