На встрече с начальником британского Генерального штаба генералом Аленом Бруком дело пошло еще хуже. Они друг другу не понравились. В докладах Дуайт просто не упоминал Брука, а тот высказывал мнение, что Эйзенхауэр не обладает стратегическим мышлением и командными способностями{194}.
Но среди британских военных оказались и те, с кем у Эйзенхауэра сразу установилось тесное сотрудничество, позже дополнившееся личной дружбой. Первым среди них оказался вице-адмирал Луис Маунтбеттен. Этот член королевской семьи командовал отрядом эсминцев и уже отличился в нескольких столкновениях с германскими кораблями в Атлантике. Главное, что привлекло в нем Эйзенхауэра, — «наступательное настроение» и убежденность в необходимости строить флот, способный осуществить высадку наземных войск{195}.
Эйзенхауэр возвратился в Вашингтон 3 июня с тягостным чувством, что планы операций на континенте оказываются под угрозой из-за неподготовленности союзных сил. Прежде всего необходимо было заменить высшее американское командование. По его предложению Чейни был отозван. Вместо него Дуайт рекомендовал назначить генерал-майора Марка Кларка. Маршалл, однако, предпочел пока не делать назначения, предполагая, что через непродолжительное время командующим американскими силами станет сам Эйзенхауэр, считая, что он сможет всесторонне подготовить и достойно осуществить важнейшую операцию на Европейском континенте.
Такие рекомендации начальнику штаба давали различные ответственные лица, пользовавшиеся его доверием. Сперва это был Маунтбеттен, который, побывав в Вашингтоне как раз перед возвращением Эйзенхауэра, объявил, что именно его хотела бы видеть «королевская семья» (на деле он сам) представляющим в Великобритании американские вооруженные силы. Об этом он говорил не только Маршаллу, но и президенту Рузвельту. С подобным предложением выступил и Кларк, которого на эту должность рекомендовал Эйзенхауэр. Маршалл, услышав его, выдавил из себя улыбку: «Кажется, оба вы, ребята, отправитесь туда вместе»{196}. Это означало, что генерал Кларк скорее всего станет заместителем Эйзенхауэра или начальником штаба группы армий.
Командующий европейским театром военных действий
Менее чем через неделю после возвращения, 8 июня 1942 года, Эйзенхауэр представил Маршаллу проект директивы о создании европейского театра военных действий с требованием, во избежание неразберихи и разногласий, единого руководства союзными силами (американскими, британскими, канадскими). В ответ на просьбу Эйзенхауэра тщательно ознакомиться с планом Маршалл ответил: «Конечно, я хочу прочитать это. Но, может быть, вы и есть тот человек, который будет всё это выполнять. Если дело будет обстоять таким образом, когда вы сможете отправиться?»{197}
Через три дня генерал Дуайт Эйзенхауэр был назначен командующим американскими войсками на европейском театре военных действий и высшим военным руководителем объединенных сил союзников. Но он понимал, что руководитель подготовки сил вторжения не обязательно будет его осуществлять. И он, и многие другие деятели как в военном, так и в политическом истеблишменте считали, что командовать операцией «Раундап» будет сам Маршалл.
Пока же Дуайту предстояло занять самый ответственный в его тогдашней карьере пост. Адмирал Кинг, который до этого относился к нему весьма прохладно, пообещал полную поддержку военно-морских сил в «этом уникальном предприятии по созданию подлинно единого военного командования всеми тремя службами»{198} (армией, авиацией и флотом). Кинг, со свойственным ему апломбом, которому не помешал крутой поворот в оценках, добавил, что рассматривает генерала в качестве главнокомандующего всеми военно-морскими силами акватории, подвластной Великобритании, и просит его немедленно сообщить, если кто-либо из высших британских военно-морских офицеров поставит это под сомнение.