Совершенно новой для него явилась роль ходатая за армию. Если не считать приветствия в Гилдхолле, он никогда не выступал в качестве оратора. А теперь потребность в этом стала постоянной. Казалось, что каждая организация в Америке хотела видеть его в качестве основного оратора на своем ежегодном собрании, и каждый комитет Конгресса, имеющий хоть малейшее отношение к Военному министерству, желал видеть его на своих слушаниях, тем самым предоставляя любому политику возможность сфотографироваться рядом с Эйзенхауэром. В первый год работы начальником штаба
Эйзенхауэр выступил сорок шесть раз с большими речами перед национальными организациями, это почти раз в неделю. Он тринадцать раз выступал на слушаниях Конгресса. В 1947 году цифры стали немного поменьше — тридцать и двенадцать соответственно.
Американская публика любила его слушать, а содержание и манера исполнения его речей лишь увеличивала число его поклонников. Чем больше он выступал, тем чаще его приглашали. Он пытался сократить до минимума свои публичные выступления. Одному известному конгрессмену он сказал в телефонном разговоре: "Болтливые генералы не украшают нашу страну" — и просил освободить его от очередного выступления. В 1946 году он признался своему другу: "Я всегда ненавидел болтливых генералов — я не могу понять, почему так необходимо появляться перед каждым сборищем или застольем, чтобы произнести несколько бесполезных слов" *46. Но просьбы продолжали поступать, и он не мог отказывать всем.
Публичные речи познакомили Эйзенхауэра с некоторыми из богатейших и самых влиятельных людей Америки. Обычно приглашение приходило от председателя совета директоров университета или культурной организации; такой председатель (или как бы он там ни назывался) был обычно состоятельным бизнесменом. Как и большинство американцев, эти бизнесмены не могли не попасть под обаяние личности и славы Эйзенхауэра; в отличие от среднего гражданина они могли с ним встретиться и пообщаться. Некоторые из них преследовали свои цели, пытаясь манипулировать генералом в своих интересах, но большинство любило его как героя вполне бескорыстно.
Элита Восточного побережья ринулась на него еще до того, как он успел по-настоящему занять свой новый пост. К примеру, Томас Дж. Уотсон из ИБМ пришел в Пентагон в марте 1946 года и настаивал на том, чтобы генерал выступил в музее искусств Метрополитен в Нью-Йорке. Руководители других громадных корпораций из Нью-Йорка тоже имели любимые проекты и использовали свое положение в организации или университете для того, чтобы проникнуть к Эйзенхауэру.
До войны он не знал никого из ведущих бизнесменов Америки; во время войны он встречался с некоторыми из них; к 1947 году он встретился или, по крайней мере, вступил в переписку с сотнями, включая большую часть первой сотни самых богатых и самых влиятельных людей Америки. Со многими он подружился. Когда Айк и Мейми жили в Вашингтоне за двадцать лет до этого, их социальная жизнь вертелась вокруг других малоизвестных майоров и майорских жен. Однако с 1946 по 1948 год среди их социальных партнеров почти не было армейских офицеров; на сей раз они проводили свои вечера с новыми богатыми друзьями. В ЗО-е годы они играли в бридж с другими майорами и их женами, а в конце 40-х их партнерами становились президент Си-Би-Эс, или председатель совета директоров "ЮС Стил", или президент "Стандард Ойл".
Начиная с 1946 года отношения Эйзенхауэра с богатыми людьми все больше укреплялись и достигли со временем такой стадии, когда его друзьями стали почти одни миллионеры. Эффект этих отношений на Эйзенхауэра до сих пор является предметом спора; его критики говорят, что эти отношения привили ему взгляды миллионеров на мир и сделали его жестким консерватором в вопросах налогов и некоторых других. В соответствии с этими обвинениями Эйзенхауэр попал под слишком большое влияние богатых людей и даже испытывал к ним что-то вроде благоговения. Правда, однако, состояла как раз в противоположном — это миллионеры благоговели перед Эйзенхауэром. Со своей стороны, Эйзенхауэру нравилось общаться с людьми, которые смогли проявить себя, умели широко мыслить, успешно решать крупные проблемы, знали, как организовать и производить, демонстрировали уверенность в себе. Ему также нравилось то, что они могли дать ему.
Не деньги — он никогда не брал денег ни от одного из своих богатых друзей. Но он мог принять приглашение погостить в коттедже в северных лесах, или же в рыбачьем лагере, или в охотничьем домике где-нибудь на юге, и делал он это часто. Например, в 1946 году Кейсон Коллауэй, директор "ЮС Стил" и один из крупнейших хлопковых магнатов, и Роберт Вудраф, председатель компании "Кока-кола", пригласили Эйзенхауэра отдохнуть на плантации Коллауэя в Джорджии. Озеро оказалось богатым; трое людей поймали больше двухсот больших окуней за день. Охота на перепелов тоже была прекрасной.