В семье, где росли шестеро мальчиков, соперничество было неизбежным. Кто лучше всех справится с той или иной задачей? Кто пробежит быстрее всех? Выше всех прыгнет? Поднимет самый большой вес? Выразительнее всех прочтет отрывок из Библии? Мальчики соперничали ежедневно в самых разных делах. Дэвид и Айда поощряли это соперничество, развивали в детях желание быть первым. Пуще всего каждый из них боялся прослыть слабаком, и поэтому они постоянно дрались между собой, чтобы выяснить, кто сильнейший.
Однажды Айда готовила еду на кухне. Дуайт и Эдгар затеяли возню на полу. Вскоре старший и более крепкий Эдгар уже сидел на Дуайте и колошматил его.
— Сдаешься? — кричал Эдгар.
— Нет! — с трудом переводя дыхание, отвечал Дуайт. Тогда Эдгар схватил Дуайта за волосы и начал бить его головой об пол. Эрл бросился помогать Дуайту. Айда, не отрываясь от плиты, резко бросила Эрлу:
— Оставь их в покое!*6
Дэвид воспитывал своих сыновей так, чтобы они могли постоять за себя в стычках между собой, да и с другими мальчишками тоже. Дуайт вспоминал, что отец не терпел, чтобы его сыновей обыгрывали в игры, а уж тем более били другие. Однажды, возвращаясь с работы, Дэвид увидел, как Дуайт бегает от мальчишки, своего сверстника.
— Почему ты позволяешь ему гонять тебя, как зайца? — спросил отец.
— Потому что, если я начну с ним драться, — ответил Дуайт, — ты меня выпорешь и за победу, и за поражение.
Дэвид тут же потребовал:
— А ну-ка, гони его отсюда.
Дуайт так и сделал*7.
Главная особенность Абилина 1890-х годов состояла в том, что он был типичным небольшим городишком Среднего Запада; для молодого Дуайта это означало, что город лишь закреплял полученное в семье. Во-первых, основной упор делался на самостоятельность. Контакты с внешним миром были минимальными. Отношения с правительством ограничивались уплатой нескольких налогов одной стороной и оказанием кое-каких услуг на местном уровне — другой. Город сам оплачивал свои школы. Семьи сами заботились о своих больных, безумных, калеках, престарелых или же просто невезучих. Полиции в городе не было, поскольку для городка с населением менее четырех тысяч, где все друг друга знали и все друг другу доверяли, в этом нужды не было.
Работали много и продуктивно. На размышления и переживания время не тратили. В Абилине работал каждый, большинство занималось тяжелым физическим трудом. Безделья, даже среди детей, город практически не знал. Самые маленькие помогали по дому; дети от восьми до четырнадцати лет работали от случая к случаю, подростки постарше имели постоянную работу.
Абилин был консервативным городом в социальных, религиозных и политических вопросах. Все жители были христианами, выходцами из Европы, почти все голосовали за республиканцев. Всех объединяло чувство общности, деления мира на "нас" (жителей Абилина, графства Дикинсон и, в какой-то степени, штата Канзас) и "их" (остальной мир). Абилин чем-то напоминал большую семью, давая своим жителям чувство безопасности. И угроза этой безопасности исходила не изнутри, а извне, чаще всего в виде дурной погоды или снижения цен на производимые товары.
Мужчину оценивали по тому, насколько прилежно он трудился и насколько аккуратно оплачивал счета, женщину же отмечали по тому, как она ведет свое хозяйство. Считалось, что успех мужчины всецело связан с его доходами и что неудачники могут винить только самих себя. "Мы находились в политической и экономической изоляции, — вспоминал Милтон. — Таковым же было и наше мироощущение. Самостоятельность — вот как звучало ключевое слово, ценились инициатива и ответственность; о радикализме никто и не слыхивал"*8.
Мальчишкам Эйзенхауэрам Абилин казался идеальным местом. Там, в обстановке дружеской терпимости к мальчишеским шалостям, было где испытать себя и развить физически. В 1947 году Дуайт Эйзенхауэр с неподдельной теплотой вспоминал свой город. Он говорил, что Абилин "был хорош и для здоровых игр на свежем воздухе, и для работы. Подобная атмосфера создавала общество, не разделявшее людей по богатству, национальности или вере и сохранявшее уважение к таким ценностям, как честность, порядочность, учет интересов других людей. Ребенок, который провел детство в просвещенной сельской среде, может считать себя счастливчиком"*9.
Дуайт любил Абилин, и Абилин платил ему тем же. Дуайт был заметным мальчишкой, его любили за любознательность, шаловливость, улыбчивость и неугомонность. Его прозвали "Маленьким Айком" (его старший брат Эдгар носил прозвище "Большой Айк").
Правда, Маленький Айк имел ужасный темперамент. В гневе он забывал обо всем и совершенно терял контроль над собой. Адреналин резко выбрасывался в кровь, лицо его мгновенно багровело. В канун дня Всех святых в 1900 году родители разрешили Артуру и Эдгару "пойти повеселиться". Маленький Айк просил, умолял и настаивал, чтобы его тоже отпустили, но родители были неумолимы, ссылаясь на его молодость. Айка охватил гнев. Он бросился наружу и принялся колотить по стволу яблони голыми кулачками. Он молотил дерево, рыдая, до тех пор, пока его кулаки не превратились в кровавое месиво. Наконец, отец схватил его за плечи и потряс так, что мальчик пришел в себя.