Джон, Барбара и внуки жили на ферме в маленьком доме, который был их собственностью и находился примерно на расстоянии одной мили от основного дома. Эйзенхауэр очень гордился своим единственным сыном. Отношения Мейми с Барбарой были очень близкими и теплыми. Эйзенхауэры относились к Барбаре как к дочери, а не как к невестке. Но самую большую радость доставляли им внуки — Дэвид, Барбара Энн, Сюзан и Мэри Джин. "Я просто люблю, чтобы они были рядом, — говорила Мейми. — Девочки примеряют мои платья и смотрят телевизор со мной. Мы много разговариваем и смеемся". Разумеется, Дэвид был самым любимым внуком дедушки. "Когда он был поменьше, мы больше проводили времени вместе, — сказал Эйзенхауэр одному репортеру. — Теперь он любит бейсбол, регби и футбол, как и все другие мальчишки его возраста. Но некоторые вещи я уже не могу делать с ним вместе. Мы продолжаем ходить на рыбалку, стреляем по тарелочкам, играем в гольф. Очень часто мы просто сидим вдвоем и ведем серьезный разговор". Он сказал, что, когда две семьи живут рядом, невольно могут возникнуть проблемы в их взаимоотношениях. "Дедушка и бабушка должны быть полезными, — напомнил он репортеру (а также самому себе и Мейми), — но не вмешиваться в чужие дела. Они должны помогать в воспитании внуков, если, конечно, могут. Но ни при каких обстоятельствах не мешать им, не становиться для них премьер-министрами. Это верный способ расстроить брак ваших детей"*2.
Они много ездили по стране, причем начали сразу же после 20 января 1961 года. В феврале Эйзенхауэры поездом отправились в Палм-Дезерт в Калифорнии, где они жили на ранчо Флойда Одлума и его жены Жаклин Кохран. Флойд был известным авиатором, он сыграл ключевую роль в решении Эйзенхауэра выставить свою кандидатуру на пост президента на выборах 1952 года, убедив его сделать это. Отправляясь в поездку, Айк намеревался отдохнуть — поиграть в гольф и бридж, но вдруг обнаружил, что не перестает думать о проблемах страны. Разъезжая на электромобиле по полю для гольфа в Эльдорадо, он включил радио и прослушал отчет полковника Джона Гленна о его полете на спутнике вокруг Земли. Слейтер чувствовал: Эйзенхауэр был "немного разочарован, что этот полет не был совершен во время его Администрации". Он ужасно расстроился, узнав о "легкомысленных тратах" Администрации Кеннеди и "полном отсутствии интереса с ее стороны к стабильности доллара и влиянию инфляции на сбережения вкладчиков". У него вызвало озабоченность и намерение Кеннеди "расширить вооруженные силы и развить военную и космическую промышленность". Эйзенхауэр предупредил, что "эта комбинация может оказаться настолько мощной, а военная машина — настолько огромной, что все это просто нужно будет использовать"*3.
Как показывают предыдущие высказывания Эйзенхауэра, после стольких лет нахождения в центре власти и принимая решения, ему было очень трудно ограничить себя ролью наблюдателя. Однако в меньшей степени он был озабочен проблемами формирования будущего, гораздо в большей — оправданием прошлого, в особенности деятельности своей Администрации. Но работать над мемуарами о годах своего президентства оказалось значительно сложнее, чем написать "Крестовый поход" — рассказ о безоговорочном успехе с определенным и счастливым концом. Мемуары же о времени пребывания в Белом доме затрагивали вопросы, которые все еще стояли на повестке дня и решение которых трудно было предсказать, — Куба, Лаос, разоружение, ядерные испытания и т. д. Действующих лиц в "Крестовом походе" было не так много, а в президентских мемуарах им не было конца. В "Крестовом походе" Эйзенхауэр сумел найти хорошие слова почти о каждом, кого упоминал, даже о Монтгомери; книга не содержала ни малейшей недооценки или принижения деятельности его коллег. В мемуарах же все обстояло совсем иначе, хотя он страшно не любил высказывать критические замечания. В "Крестовом походе" описывались три с половиной плотно спрессованных года, в мемуарах речь шла о восьми годах, проведенных в Белом доме.