А еще до появления Петерса «с того света» к Ленину стали поступать просьбы: пришлите Петерса в Сибирь «для организации Чрезвычайной комиссии и борьбы с контрреволюцией». Дзержинский предложил послать туда Павлуновского, и Ленин на вопрос, не возражает ли он, ответил: нет. Просили — верните Петерса на Северный Кавказ. Политбюро ЦК РКП (б) обсуждает 30 июня 1920 года, не назначить ли Петерса членом Северо-Кавказского ревкома и представителем ВЧК на Кавказе? Найдена ленинская запись на листке календаря от 30 июня: «…Петерс 3 ч….» (обычные заметки Ленина о предстоящих встречах). Возможно, Ленин принял тогда Петерса.
А тем временем Совнарком утвердил состав коллегии ВЧК. Председатель — Дзержинский, члены коллегии: Ксенофонтов, Петерс, Аванесов, Кедров, Манцев, Медведь, Лацис, Менжинский, Ягода, Зимин, Мессинг. 31 июля Ленин подписал членам коллегии и Дзержинскому соответствующие удостоверения. В Москве, однако, без особой надобности никого не держали. Даже Дзержинский с конца мая по сентябрь 1920 года работал начальником тыла Юго-Западного фронта.
…На фронт уходили эшелоны, увешанные красными полотнищами-лозунгами о социалистической революции и пролетариях всех стран… Везли лошадей, овес, амуницию; на станциях красноармейцы выскакивали из вагонов в поисках воды: напоить лошадей, приготовить себе подобие чая. Под далеким Верным (ныне Алма-Ата) кавалерийский полк ВЧК выгрузился. Бросился в бой. Тогда Верный и вырвали у врага, возвратили город Советской власти.
С кавалерийским полком прибыл сюда и член коллегии ВЧК Петерс. Ему бы больше подошел в то время березовый лес под Москвой — долечивать недуги, а он уехал в край, где холера и трахома, малярия и дифтерит, тот же сыпняк, и возвратный тиф обильно собирали свои жертвы, особенно среди ослабленных. Но все дело в том, что Советской России была нужна его работа именно здесь.
В пути на Ташкент Петерсу запомнилось высокое, чистое небо да степные коршуны на песчаных буграх, что проплывали мимо вагонов…Открывался край незнакомый и огромный…
Потом, 26 августа 1920 года, была первая встреча с коммунистами Ташкента. Собрались в Государственном театре, где и говорили вновь прибывшие члены Турк-комиссии — Сокольников, Сафаров и Петерс — о внутреннем и международном положении Республики и задачах партии.
…Туркестан! В немеренных пространствах земли, под белым, неправдоподобно раскаленным солнцем на каждом шагу — парадоксы, просто, казалось, нелепости. Советская власть укреплялась, искала поддержки народа, а в кишлаках сидели баи, которые, как и при эмире, держали батраков, собирали налоги с бедняков за аренду земли и за воду. Нищие декхане, сплошь неграмотные, слушали самоуверенных и брюзжащих баев, недовольных новой властью и твердивших о святых законах Корана. Всюду шныряли их люди, внушали, что басмачи-де истинные защитники веры.
В Бостанлыкском районе близ селения Бурчмулла организовалась сельскохозяйственная коммуна. Председатель радовался первым успехам. Но однажды на него напала толпа на базаре, подстрекаемая баями и духовенством: его стянули с лошади, затоптали ногами, закидали камнями, труп бросили в ров. И сколько ни искали виноватых, очевидцы твердили одно и то же: не знаем, не видели, все виноваты.
Туркестан был единственной республикой, снабжавшей РСФСР хлопком, но площади под его посевы сокращались, а то, что собирали (счет все же шел на миллионы пудов), не удавалось вывезти на переработку. Газеты писали: «Поезда с хлопком задержались вблизи Оренбурга ввиду того, что их не позволили везти туркестанскими паровозами». Мешали разруха и неразбериха. Не было, как и раньше, топлива. Постоянно чего-то не хватало. В Чимкенте не было дубильного материала и кожу выделывали, используя камень. Не было соды для варки мыла, заменяли ее золой растений. Окна стеклили слюдой. Выдался прекрасный урожай, в кишлаках запели. Но песни радости сменились песнями горя и печали: шла война… «…Фергана, Наманган, Андижан и другие города стерты с лица земли, и население их бежало в Ташкент», — писали газеты.
Только к декабрю Петерс — полномочный представитель ВЧК в Туркестанской республике — реально представил истинное положение вещей. В своем письме ко всем чекистам края он напомнит, что в Туркестане Советская власть фактически только налаживается.
«…В Семиречьи у власти — русский кулак-живодер, который всякие государственные разверстки налагает в первую очередь на киргизского кочевника, не имеющего ни площади хлебных посевов, ни сбора хлеба». (Из Семиречья Красная Армия гнала белых генералов и полковников, окружала, уничтожала и рассеивала банды русских кулаков.)