Принц Генрих, наблюдавший за ее приближением с самодовольной улыбкой, был одет не менее роскошно – в серебристый и ярко-алый бархат. С момента их последней встречи принц вырос, а его рыжие волосы были теперь длиной почти до плеч. И вновь Екатерину поразило то, что она могла описать лишь как королевские манеры, – его внутреннее достоинство и грация, с какой он ее приветствовал. Они стояли в маленькой церкви дома епископа Солсбери на Флит-стрит, обмениваясь обетами, изящная рука Екатерины лежала в крепкой ладони Генриха. Король наблюдал за церемонией с довольным видом. Екатерина с облегчением отмечала: в его манерах нет ничего, что не соответствовало бы роли будущего свекра.
После церемонии все перешли в парадный зал с низким потолком, где на полированных дубовых столах были расставлены вазы с фруктами, вино и блюда с вафлями. Подняли тост за принца и принцессу Уэльских, юный Генрих галантно поднес к губам руку Екатерины и восторженно поцеловал ее.
– Это как в легенде, – сказал он позже, когда они стояли у решетчатого окна и смотрели вниз, на оживленную улицу.
– Ваше высочество? – вопросительно произнесла Екатерина, не понимая, что он имел в виду.
– Для истинного рыцаря завоевать даму сердца – это достойная награда. Обычно приходится совершать подвиги, прежде чем она согласится принадлежать ему, но мне выпало только терпеливо ждать, сохраняя самообладание. Я мечтал об этом дне, Кэтрин. Никогда не думал, что вы станете моей.
Екатерина пришлось напомнить себе: принцу всего двенадцать. Она догадывалась, что его воспитали на сказках о любви и рыцарских подвигах, и помнила тот холодный завистливый взгляд, которым Генрих смотрел на Артура в день их свадьбы. Он жаждал получить то, чем владел Артур. Вот как это представлялось ей. Титул, право наследования, а теперь и принцесса.
Екатерина улыбнулась ему. Он считал себя взрослым, но в тот момент, со своим свежим, задорным лицом и возвышенными идеалами, выглядел совершенным юнцом. Не так давно принц остался без матери, вспомнила Екатерина и удивилась сама себе, невольно испытав желание взять его под крыло. Ее обязанностью в качестве невесты, а позднее – жены, было утешать его, создавать уют и покой, возможно, даже руководить им. Она почувствовала, что это будет не просто обязанность, но удовольствие.
– Я очень рада нашему обручению, ваше высочество, – произнесла Екатерина, и не кривила душой.
– Вы знаете, что сказал мне мой первый учитель, этот живой скелет? – обратился к ней Генрих. – Выберите себе жену. Цените ее всегда и безоговорочно. Клянусь вам, я намерен последовать его совету.
Они улыбнулись друг другу, и по всему телу Екатерины разлилось тепло. Позже они завели разговор о любимых книгах. Генрих прочел большинство классических авторов: Гомера, Вергилия, Плавта, Овидия, Фукидида, Ливия, Юлия Цезаря и Плиния, по крайней мере похвалялся этим. Его очевидная любовь к учению была поразительной, и Екатерина разделяла это чувство, хотя ее образование было более традиционным и менее разносторонним. Генрих сказал, что может говорить и по-французски, и на латыни, а испанский обещал выучить специально для нее.
– Я слышала, ваше высочество – музыкант, – сказала Екатерина.
– Это моя валлийская кровь, и моя мать любила музыку. – Тень пробежала по его лицу. – Я исполняю и пишу песни. Я сочиню что-нибудь для вас, Кэтрин! – Его оптимизм был таким заразительным. – Вам нравятся физические упражнения? – спросил принц.
– Я люблю ездить верхом и охотиться, хотя с момента приезда в Англию у меня почти не было возможностей ни для того, ни для другого.
– Я люблю упражнения! – воскликнул Генрих. – Каждый день занимаюсь верховой ездой, стрельбой из лука, фехтованием, рыцарскими поединками, борьбой и игрой в теннис.
Неудивительно, что он выглядел таким подтянутым и сильным.
– Сколько же у вас дел! – заметила принцесса. – И все-таки хватает времени на учебу!
– Я хочу преуспеть во всем! Одной жизни не хватит для того, чтобы переделать все, что я хочу.
– Вы будете королем. И получите в свое распоряжение все. Тогда вы справитесь и выполните задуманное.
– Я мечтаю об этом! – Генрих вздохнул. – Увы, я теперь не могу наслаждаться прежней свободой.
Он метнул взгляд на отца: тот стоял на другом краю комнаты и увлеченно вел беседу, однако не сводил глаз с сына.
– Я вам сочувствую, – отозвалась Екатерина. – Но вы принц Уэльский!
– Это верно, – сказал Генрих, видя ее недоумение. – Со дня смерти брата все изменилось. Да, теперь я наследник своего отца, второй человек в королевстве. Но свободы у меня стало гораздо меньше. На меня давят со всех сторон. Отец беспрестанно напоминает, что он потерял двоих сыновей; лишь моя жизнь отделяет страну от гражданской войны, поэтому необходимо заботиться о моей безопасности. Это означает – оградить меня от мира. Я мог бы с тем же успехом уйти в монастырь. Я почти ни с кем не встречаюсь, кроме своих учителей, меня держат в тени. Вы знаете, что войти в мою спальню можно только через комнату отца? Я никуда не могу пойти, даже проехаться верхом по парку, без его разрешения.