На следующее утро после дипломатического звонка директору студии Фурцева во главе целой делегация Минкульта приехала туда лично. Что характерно, она протянула Чухраю руку для пожатия и продемонстрировала тем самым готовность к спокойному анализу ситуации.
— Здравствуйте, — сказала Екатерина Алексеевна. — Пришли смотреть вашу картину.
— Это не картина, а первая подборка материала, — уточнил режиссер и твердо заявил: — Я не могу показать вам ее в таком виде.
Фурцева не менее решительно напомнила Чухраю:
— Но я уже пришла.
— Меня не предупредили, что картину будет смотреть министр, — на голубом глазу заявил режиссер. — Я считал, что предстоит рабочий просмотр материала.
Екатерина Алексеевна улыбнулась:
— Что же, вы меня не пустите в зал?
— Не пущу, Екатерина Алексеевна. Картина еще не смонтирована. Фильм получается сложный.
Это он мог бы и не говорить: Фурцева всё поняла из полученного в министерстве письма.
Григорий Наумович попытался нанести туше:
— Надо расставить все политические акценты, а потом показывать вам.
— Хорошо, — сказала изменившаяся в лице Екатерина Алексеевна ледяным тоном. — Пойдемте со мной.
Министр развернулась и быстро направилась в кабинет директора. Там она раскрыла сумочку и бросила на стол полученный ею «сигнал»:
— Читайте!
Григорий Наумович прочел.
— Как я должна поступить в таком случае? — спросила министр культуры СССР.
Чухрай пожал плечами:
— Смотрите…
Когда Чухрай с Фурцевой вошли в зал, в нем уже сидели редакторы, дирекция киностудии и сопровождавшие министра лица.
— Вы хотите что-то сказать перед просмотром? — спросила Фурцева, усаживаясь на свое место.
— Нет, — решительно ответил Григорий Наумович.
— Тогда начинайте.
Когда показ закончился, все молчали, ожидая реакции министра. Но и она молчала, глядя куда-то в пол. Пауза затянулась.
— Да-а-а!.. — промолвила наконец Фурцева.
Свита позволила себе даже показать жестами, что вопрос не такой уж простой.
— Но ведь всё это правда! — Фурцева обвела взглядом присутствующих.
Все вдруг оживились и очень охотно стали выражать свое согласие с тем, что это абсолютная правда:
— Так ведь было!
— Да что так — было значительно хуже.
— Было ужасно. Вот помню…
Фурцева оборвала:
— И девушка хорошо играет.
Екатерина Алексеевна похвалила великую Нину Дробышеву — в то время молодую актрису, для которой данная работа в кино была дебютной. (Для одной красивой женщины похвалить другую, да еще более молодую, как известно, нечто сродни подвигу.)
Екатерина Алексеевна поднялась и сказала Чухраю:
— Проводите меня.
Когда они вошли в лифт, Екатерина Алексеевна быстро нажала кнопку, двери закрылись, и все, кто шел с ними, остались на лестничной площадке[597].
Данное чудо конспирации по достоинству оценили бы легендарные «практики» большевистской партии — Александр Шляпников, Леонид Красин и Камо.
— Заканчивайте фильм, — распорядилась министр. — Мне говорили, что у вас небольшой перерасход, — денег добавим. А там что скажет народ.
Чухрай понял, что она имеет в виду, и согласно кивнул.
— Только один вам совет, — продолжала Фурцева. — Надо сделать так, чтобы ошибки прошлого не накладывались на наше время. Это было бы несправедливо.
Григорий Наумович сказал, что подумает, как это сделать. И придумал ночную сцену, в которой герои узнавали о смерти Сталина, и следующий за ней эпизод ледохода.
В отчетном докладе бюро парторганизации профильное управление Минкульта с полным правом констатировало, что с октября 1960 по июнь 1961 года советская кинематография создала ряд бесспорно выдающихся произведений, вышедших на мировые экраны: «Судьба человека», «Баллада о солдате», «Неподдающиеся», «Сережа», «Живые герои», «Повесть пламенных лет» (первый советский широкоформатный фильм), «Чистое небо», «Простая история», «Девочка ищет отца». В отчете особо подчеркнули: «С большим интересом встретили зрители кинокартину режиссера Чухрая „Чистое небо“»[598].
Фильмами, которые готовились к значимым событиям, Фурцева занималась лично. Особое внимание она уделила документальной ленте «Снова к звездам», которую снимали к очередному съезду КПСС. Екатерина Алексеевна изъявила желание сделать фильм цветным. Увы, оказалось, что состояние оптики и пленки таково, что не всё может быть так хорошо, как хочется. Поэтому помимо цветной съемки решили проводить и черно-белую — для гарантии. Фурцева распорядилась сделать 60 подарочных цветных копий — для каждой делегации на съезде. Так она внесла свою лепту в рождение цветного кинематографа в СССР.