Последнее время Андрей Разгон попадал в истории с умопомрачительной непринуждённостью. Чего только не было с ним за последний год: он потерял бизнес, развёлся с женой, поссорился с компаньонами, испортил отношения с «прикрывавшим» его силовиком, стал объектом преследования служб безопасности нескольких крупных компаний и банков, на него заводились уголовные дела… помимо противостояния всем этим невзгодам, ему приходилось вести непрекращающуюся борьбу с различными соблазнами. При этом его самообладание казалось почти инфернальным: обсуждая со своими близкими события, изменившие его жизнь, он не менялся в лице, говорил рационально и скупо, ну а о какой-то ностальгии и речи идти не могло. «Я же своё решение обанкротить бизнес принял вынужденно, – обычно объяснял он. – Поэтому осознание перемен в моей жизни было растянуто во времени. Всё происходило так стремительно, что я даже не успел прочувствовать ни точки невозврата, ни начала серьёзных неприятностей».
А в этот сентябрьский день неприятности нашли его сами.
Он находился в баре Cinema XO, одном из заведений фуд-корта на втором этаже торгово-развлекательного центра Парк Хаус. Этот бар, так же, как и другие заведения вокруг, был тусовочным и очень проходным местом. Андрей был в компании трёх женщин, с каждой из которых состоял в отношениях, и выглядел при этом как путник, заблудившийся в джунглях, где царит вагина. Изначально он пришёл сюда с Вероникой Спириной, планируя пропустить по стаканчику перед тем, как пойти в кино. Ей на трубку позвонила её коллега и подруга Антонина Газманова, и, узнав, где они с Андреем находятся, попросила, чтобы её подождали, и через двадцать минут подъехала, чтобы составить им компанию. Андрей был с ней всего два раза – в ночь после свадьбы дочери Спириных, а также после одной из вечеринок. Со свойственной ему душевностью он приветствовал её такими словами:
– Надо же, какая встреча! Знал бы, что увижу тебя, я бы хоть зубы почистил, голову вымыл, трусы бы чистые надел – вплоть до этого!
Грузная 26-летняя шатенка Антонина устроилась за столом, и, заказав латтэ, принялась подозрительно разглядывать Веронику и Андрея.
Следующей стала Таня Кондаурова, случайно проходившая мимо. Изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме, высокая, длинноногая, одетая в узкое чёрное платье, облегавшее её волнующие изгибы, широкими и твёрдыми шагами она подошла к столику; её тело излучало уверенность. Оно всегда заставляло Андрея испытывать необоримые тестостероновые фантазии, и этот раз не стал исключением. Она присела на стул, пододвинула к себе другой, чтобы положить на него пакет с покупками, и, не удостаивая взглядом остальных, обратилась к Андрею.
– Как дела? – модуляции такого знакомого голоса с хрипотцой накатывали на него, как клубы дыма.
– Потихоньку воюю.
– Шикарно выглядишь для подозреваемого, которому светит десятка.
Он тревожно осмотрелся по сторонам:
– Откуда ты знаешь?
Она усмехнулась – действительно, глупый вопрос, учитывая то, что её муж, Иосиф Григорьевич Давиденко, «старый седой полковник», как он себя называл, не просто влиятельный силовик, но ещё и тот самый человек, с подачи которого в отношении Андрея заводятся уголовные дела.
– Если где-то в мире что-то не так, люди никогда об этом не узнают, сидя рядом с тобой.
Это её замечание, как всегда, попало в яблочко: в данный момент времени Андрей являлся чуть ли не национальным воплощением неудачи, тупика в конце неверного пути – это если судить по его делам, по его достижениям, что же касается внешнего вида и поведения – он сохранял вид успешного человека, обладающего влиянием.
Андрей начал встречался с Таней осенью 2000 года, ей тогда было 16. 6 ноября, на его 28-й день рождения, она преподнесла ему восхитительный подарок… в последний момент он попробовал было отказаться, сказав:«…я не уверен, что мы поступаем правильно. Я спрашиваю себя: справедливо ли это? Мы с тобой знакомы два месяца и у меня всегда было такое ощущение, будто я что-то у тебя отбираю, что-то святое. Ведь любят только раз в жизни, как наши родители. Это не так просто – взять и полюбить. В нашей ситуации особенно сложно именно тебе. Недаром сказано: первый, кто откроет лицо невесты, становится ей близким».
Она ответила:
– Меня это не волнует – совсем, ни в голове, ни в сердце.
Они посмотрели друг на друга с пониманием того, что это глубоко не так. И продолжили разговор. Он оттягивал развязку, наступление которой желал всё сильнее и сильнее, она его убеждала, хотя уже чувствовала, что просто подыгрывает. Говорили приглушённо, и от этого каждое слово приобретало особое значение.