Мы привели лишь некоторые из множества карт, которые недвусмысленно указывают на существование страны, название которой невозможно встретить ни в одном современном учебнике по истории нашей страны. Как невозможно там встретить никаких сведений о людях, её населявших. О тартарах, которых сейчас все, кому не лень, называют татарами и относят к монголоидам. В этой связи очень интересно посмотреть на изображения этих «татар». Нам придётся снова обратиться к европейским источникам. Очень показательна в этом случае известная книга «Путешествия Марко Поло» — так её называли в Англии. Во Франции она называлась «Книгой Великого хана», в других странах «Книгой о многообразии мира» или просто «Книгой». Сам итальянский купец и путешественник озаглавил свой манускрипт — «Описание мира». Написанный на старофранцузском, а не на латыни, он стал популярным во всей Европе.
В ней Марко Поло (1254–1324) подробно описывает историю своего путешествия по Азии и 17-летнее пребывание при дворе «монгольского» хана Хубилая. Оставив в стороне вопрос достоверности этой книги, мы направим своё внимание на тот факт, как европейцы изображали «монголов» в средние века.
Как ни странно, традиция изображать монголов и татар в таком странном европейском виде сохранилась и дальше. И в XVII, и в XVIII, и в XIX веках европейцы упорно продолжали изображать «татар» из Тартарии со всеми признаками людей Белой Расы. Посмотрите, например, как изображал «татар» и «монголов» французский картограф и инженер Мале (Allain Manesson Mallet) (1630–1706), чьи рисунки были напечатаны во Франкфурте в 1719 году. Или на гравюру 1700 года, изображающую тартарскую принцессу и тартарского принца.
Из первого издания Британской Энциклопедии следует, что ещё в конце XVIII века на нашей планете существовало несколько стран, которые имели в своём названии слово Тартария.
5.3
Разве можно писать о Екатерине II, да и Петре I не указывая на роль и значение Великой Тартарии? Что такое Русь, а потом и Россия при Петре I, и даже при Екатерине II и Великая Тартария тех времен. Даже при Екатерине II в мире и на картах было лишь две империи: Великая Тартария и Османская империя. До этого существовавшие империи: Шведская империя и Речи Посполитой были уже разбиты русскими войсками и перестали существовать как империи. Войска А.В. Суворова захватили Тобольск, и тем положили конец существования Московской Тартарии. Этого добивался Запад, и прежде всего в этом была заинтересована Англия, которая уловками и интригами, часто за чужой счет, стремилась к мировому господству. Именно Англия была кровно заинтересована в ликвидации Московской Тартарии, как и Тартарии вообще, так и разгрома Османской Империи и Речи Посполитой. И ей это удалось руками Русской империи, которой руководила Екатерина II.
Кстати сказать, предком Бабура, основателя Империи Великих Моголов является великий воин и выдающийся полководец Тамерлан (1336–1405). А теперь, давайте посмотрим на его изображение. На гравюре написано: Tamerlan, empereur des Tartares — Тамерлан — Император Тартар, а в книге «Histoire de Timur-Bec, connu sous le nom du grand Tamerlan, empereur des Mogols & Tartares», написанной Шарафом аль Дином Али Язди в 1454 году и изданной в Париже в 1722, он, как видим, назван Императором Могол и Тартар.
Можно увидеть, как западные аIIы изображали представителей Малой Тартарии — Запорожской Сечи, а также ногайских, черкасских, калмыцких и казанских тартар. Почему же на картах мира тех времён находится столько стран, имеющих в своём названии слово Тартария? На этот вопрос ответил академик Николай Левашов в своей интереснейшей статье «Замалчиваемая история России-2»: «Причиной появления такого количества Тартарий является отпочкование от Славяно-Арийской Империи (Great Tartary) окраинных провинций, как следствие ослабления Империи в результате нашествия орд джунгар, которые захватили и полностью разрушили столицу этой Империи — Асгард-Ирийский в 7038 году от СМЗХ или 1530 году от р.х.»
Во времена монгольской династии Юань, основанной ханом Хубилаем, город Пекин носил название Ханбалык (Хан-Балык, Камбалук, Кабалут), что означает «Великая резиденция хана», его можно встретить в записках Марко Поло в написании Cambuluc.
Если бы не был написан заголовок и пояснение к картинке, то можно было подумать, что на нас смотрит молодой русский царь Иван Грозный. Нет, это не Грозный, это великий Император Тартар Тамерлан. Данная гравюра находится в книге «Histoire de Timur-Bec, connu sous le nom du grand Tamerlan, empereur des Mogols & Tartares», написанной Шарафом аль Дином Али Язди в 1454 году и изданной в Париже в 1722. Примерно в конце XVIII века, а это время правления Екатерины II, после того, как Великая Тартария потерпела поражение в Мировой Войне, известной нам из курса школьной истории, как «Восстание Пугачёва» 1773–1775 гг., это название на картах стало постепенно заменяться на Российскую империю, однако Независимая и Китайская Тартарии всё ещё отображались вплоть до начала XIX века. После этого времени слово Тартария пропадает с карт вообще и заменяется другими названиями. Например, Китайскую Тартарию стали называть Манчжурией.
Всё вышеуказанное относится к иностранным картам. На русском же языке карт с Тартарией вообще сохранилось ничтожное количество, в крайнем случае, в открытом доступе. Например, существует карта 1707 года В. Киприанова «Изображение Глобуса земного» и карта Азии 1745 года. Такое положение вещей наводит на мысль, что информацию о Великой Империи Русов тщательно уничтожали. Однако, кое-что всё-таки осталось и наконец дошло до широких масс. Одной из самых значительных работ являются книги и карты выдающегося русского картографа и летописца Сибири Семёна Ремезова. Федор Михайлович Достоевский (1821–1881) в свой книги «Запад против России» писал следующее:
«Для Европы Россия — недоумение, и всякое действие ее — недоумение, и так будет до самого конца. Если есть на свете страна, которая была бы для других, отдаленных или сопредельных с нею стран более неизвестною, неисследованною, более всех других стран непонятою и непонятною, то эта страна есть, бесспорно, Россия для западных соседей своих. Никакой Китай, никакая Япония не могут быть покрыты такой тайной для европейской пытливости, как Россия, прежде, в настоящую минуту и даже, может быть, еще очень.
В самом деле, если Россия, столь бескорыстно и правдиво ополчившаяся теперь на спасение и на возрождение угнетенных племен, впоследствии и усилится ими же, то все же, и в этом даже случае, явит собою самый исключительный пример, которого уж никак не ожидает Европа, мерящая на свой аршин. Усилясь, хотя бы даже чрезмерно, союзом своим с освобожденными ею племенами, она не бросится на Европу с мечом, не захватит и не отнимет у ней ничего, как бы непременно сделала Европа, если б нашла возможность вновь соединиться вся против России, и как делали в Европе все нации, во всю жизнь свою, чуть только получала какая-нибудь из них возможность усилиться на счет своей соседки.
Да Россия виновата уже тем, что она Россия, а русские тем, что они русские, то есть славяне: ненавистно славянское племя. Свобода совести и убеждений есть первая и главная свобода в мире. Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все что угодно в пределах закона. Когда можно делать все что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно. Что ж из этого следует? А следует то, что кроме свободы, есть еще равенство, и именно равенство перед законом. Про это равенство перед законом можно только сказать, что в том виде, в каком оно теперь прилагается, каждый француз может и должен принять его за личную для себя обиду. Что ж остается из формулы? Братство.
Но если вы украдете из добродетели, о, вам тогда совершенно все прощается. Прежде хоть что-нибудь признавалось, кроме денег, так что человек и без денег, но с другими качествами мог рассчитывать хоть на какое-нибудь уважение; ну, а теперь ни-ни. Теперь надо накопить денежки и завести как можно больше вещей, тогда и можно рассчитывать хоть на какое-нибудь уважение. И не только на уважение других, но даже на самоуважение нельзя иначе рассчитывать. Когда дело доходит до России, какое-то необыкновенное тупоумие нападает на тех самых людей, которые выдумали порох и сосчитали столько звезд на небе, что даже уверились наконец, что могут их и хватать с неба. Доверенность народа теперь надо заслужить; надо его полюбить, надо пострадать, надо преобразиться в него вполне. Умеем ли мы это? Можем ли это сделать, доросли ли до этого?