Планы провести свадьбу в Ницце были сорваны ее правителем, герцогом Савойским — вассалом императора, — и вместо нее выбрали Марсель. Вскоре после того, как Екатерина покинула Флоренцию, к ней прибыл посланник короля Франциска со свадебным подарком в виде драгоценностей, среди которых были превосходные бриллиант и сапфир. Обнаружив, что Екатерина уже отправилась на побережье, галантный француз галопом погнал лошадей и догнал кавалькаду, вручив подарок счастливой девушке.
Екатерина прибыла в Специю 6 сентября — там ее дядя, герцог Олбани, поджидал племянницу с восемнадцатью галерами, тремя парусными судами и шестью бригантинами. На них он и перевез племянницу со свитой быстро и безопасно через залив до Вильфранша, где девушке предстояло подождать, пока герцог доставит папу римского. Ровно через месяц прибыл Климент с пышной свитой, включавшей тринадцать кардиналов, множество епископов и других важных членов курии и дворянства. Олбани на сей раз предоставил для эскорта еще около сорока судов — частью испанских, частью генуэзских. Выстроившись в линию, суда палили из пушек, приветствуя отбывающего папу. Затем флотилия направилась за Екатериной. Галера под названием «Герцогинюшка», с единственным пассажиром — папой — на борту возглавляла флотилию (таков был обычай). Климент VII занимал судно, украшенное золотой парчой, словно античный император.
9 октября на борт поднялась Екатерина, и общество взяло курс на Марсель, где уже вовсю велись приготовления к их прибытию. Монморанси загодя приехал в город и занялся подготовкой к приему королевской семьи, папы и его племянницы. По его распоряжению снесли целый квартал, освобождая место под постройку временного деревянного дворца для дорогих гостей. Флотилия показалась на горизонте, и сейчас же небольшой кораблик с музыкантами и приветственной делегацией отправился навстречу армаде Медичи.
Под оглушительные крики и шум корабли бросили якорь: гром трех сотен пушек мешался с музыкой «гобоев, кларнетов и труб», над городом разносился звон колоколов. Монморанси поднялся на борт и пригласил папу с племянницей перейти на фрегат, украшенный драгоценным дамастом, откуда они сошли на берег. Народ не помнил себя от восторга. Толпы встречающих охватила настоящая эйфория. Ту ночь Климент и Екатерина провели в пригороде Марселя, чтобы назавтра папа мог торжественно въехать в город.
На следующее утро, в воскресенье, Климент в сопровождении Екатерины (в качестве частного лица, ибо ее официальный въезд был еще впереди), возглавил процессию и въехал в город. Он важно восседал на sedia gestatoria (т. е. на разукрашенных носилках); перед ним, на покрытой попоной лошади, везли святое причастие. Позади его святейшества попарно ехали кардиналы, за ними — Екатерина и богато разодетые дамы и господа из ее свиты. Среди кардиналов был и бывший возлюбленный невесты — Ипполито, недавно возвратившийся из Венгрии. Пребывание в землях, считавшихся «дикими», не лишило молодого человека шарма записного модника, и теперь он ловил на себе восхищенные взгляды, проезжая с эскортом мадьяр и пажей, одетых турками, в костюмах зеленого бархата, расшитых золотом, с тюрбанами, кривыми турецкими саблями и луками. Наконец гости прибыли в специально выстроенную резиденцию напротив покоев самого короля, разместившегося во дворце графов Прованских на Новой площади.
К этому времени между двумя зданиями соорудили огромное помещение, которое служило одновременно и приемной, и залом для грядущих праздничных церемоний. Поверху проходил гигантский коридор, так что король и папа в любой момент могли встретиться, буде в том возникнет нужда, без посторонних свидетелей. Монморанси удостоверился, что обе свиты расположились с комфортом, снабдил их прекрасными гобеленами, мебелью, утварью из Лувра и других королевских дворцов (к слову сказать, все эти вещи сейчас считаются произведениями искусства).
В понедельник 13 октября Франциск, его семья и придворные вступили в Марсель в сопровождении 200 солдат, 300 лучников и личных телохранителей его величества — швейцарцев в бархатных плащах. Как только король и его свита добрались до Новой площади, он тут же отправился нанести визит вежливости Клименту, а потом они завершили свое соглашение, подытожив, что еще необходимо сделать до свадьбы. Сохранилась записка, принадлежащая, как считают, перу Франциска. Один из главных пунктов гласил, что папа должен содействовать французам в возвращении Милана, которым затем будет править Генрих. Парма и Пьяченца передаются в порядке компенсации Франциску, а Урбино вернется к прежним хозяевам. Когда обсудили все, связанное с политикой, настало время новобрачной торжественно въехать в город.