Заботясь о снабжении своей армии, Генрих не забывал молить о помощи Небо. 26 марта все видели, как он покинул Париж вместе с двумя сотнями кающихся грешников и пешком направился на богомолье в Шартр. Когда он оттуда вернулся, то заперся в монастыре капуцинов до первого вторника после Пасхи. Размышляя о покое собственной души и о войне с еретиками, он не интересовался несчастьями народа, хотя они могли бы ему дать пищу для размышлений о ближайшем будущем королевства. Начиная с марта 1586 года, необычайно суровая зима, поздняя и холодная весна стали причиной для повторения великого голода, какой страна уже пережила в год Варфоломеевской резни и в 1573-1574 годы. Оставшись без продуктов питания, бедные крестьяне и батраки шли в города. В Париже они осаждали ворота домов горожан и монастырей, требуя подаяния и хоть какой-нибудь еды. Не было никаких сомнений, что все это предвещало страшный голод, если из-за плохой погоды погибнет еще и будущий урожай. Как в таких условиях можно надеяться еще больше задушить поборами королевство, чтобы выдержать расходы по ведению войны? Предполагалось, что эти расходы окажутся значительными, потому что король пообещал лигистам, что с начала лета 1586 года в поход против гугенотов выступят, по крайней мере, три армии.
Первая – под командованием герцога де Жуайеза должна была действовать в Оверни и Лангедоке; вторая – отправиться [368] в Сентонж под командованием Бирона; третья – под началом д'Эпернона – в Прованс. Королевский фаворит только что получил наместничество в этой провинции, сменив бастарда Генриха II – великого приора Генриха Ангулемского, убитого Филиппом Альтовити, мужем мадемуазель де Шатонеф – бывшей любовницы Генриха III. А Екатерина передала освободившийся титул великого приора Мальтийского своему внуку Шарлю – внебрачному сыну Карла IX и Мари Туше.
23 июля 1586 года король, наконец, выехал из Парижа в Лион – поближе к своим фаворитам. Там он впал в полную апатию, забросил бильбоке – свою давнюю страсть, и вспомнил о своей любви к собачкам, к которым пристрастился лет десять назад: современники говорили, что он якобы потратил на покупку этих крошечных животных до 100000 экю. Он выносил собачек на прогулку в муфте или корзинках, украшенных лентами, на подушках из дорогих тканей. Екатерина не принимала участия в этих экстравагантных выходках. Она отправилась в Шенонсо с твердым намерением начать переговоры с королем Наваррским. 10 августа он сообщил ей, что готов принять ее предложение. Этот ответ воодушевил Екатерину. В результате перемирия, заключенного с Наварром через маршала де Бирона, когда последний снял осаду с Марана около Ла Рошели, становилась возможной встреча королевы с зятем. Но Беарнец не особенно торопился соглашаться. Он знал, что германские князья-протестанты требовали от короля предоставления свобод своим французским единоверцам, угрожая вторжением. С другой стороны, слабость фронта короля и лигистов со временем только усилилась бы: в армиях не хватало денег, а обнищание населения не позволяло через новые налоги найти средства на ведение войны. После холодной весны лето 1586 года оказалось «гнилым». Постоянные дожди погубили жалкий урожай, полученный из небольшого количества семян, переживших заморозки. Голод принимал ужасающие размеры. Парижский буржуа Пьер де Л'Этуаль писал о нем: «Бедные поденщики, умирая от голода, группами шли в поле срезать недозрелые колосья пшеницы и тут [369] же их съедали, чтобы хоть как-то притупить свой отчаянный голод: они даже не обращали внимания на землепашцев или тех, кому пшеница могла принадлежать, если только те случайно не оказывались сильнее. Эти бедные люди даже угрожали съесть их самих, если они не разрешат им съесть колоски своей пшеницы».
За бедствиями лета 1586 года, еще больше увеличивая нищету, последовали большие холода: в декабре Сена покрылась таким толстым слоем льда, что пришлось связать канатами все корабли, чтобы они не сломали мосты во время оттепели.