Каждый из этих верных слуг получил уведомление об отставке без каких-либо объяснений. Все современники одинаково расценили эту «чистку» как проявление «ненависти к королеве-матери». Когда Екатерина спросила у сына, каковы были причины, Генрих разразился грубыми упреками в ее адрес. Испанский посол Мендоза описал эту сцену своему повелителю: король заявил, что канцлер составил заговор с поставщиками, что Бельевр был гугенотом, Вильруа – высокомерным и тщеславным человеком, стремившимся лично вести переговоры с королем, Брюлар – ничтожеством, Пинар – пронырой, способным продать родного отца и мать за деньги. Если оправданием отставки министров монархии служили подобные причины, это значило, [403] что король совершенно не доверяет своей матери и ее верным слугам. Но Генрих III представил более основательные объяснения нунцию Морозини, которого папа Сикст V назначил кардиналом и легатом во Франции, чтобы он способствовал делу католицизма: если бы он не отправил в отставку своих министров, то без сомнения этого потребовали бы Генеральные штаты, потому что их обвиняли в финансовых махинациях, нанесших большой вред всему королевству. Вполне вероятно, что королева-мать знала заранее о готовящейся отставке и ее причинах, но она не могла легко на это согласиться. Бельевру она доверительно сообщила свои горькие мысли. Она осознавала, что ее личная власть, уже много раз опороченная, теперь больше не существовала.
Герцог де Гиз тоже был чрезвычайно оскорблен, что ему не сообщили об отставке министров. Некоторых из них, Вильруа, например, Генрих III подозревал в симпатии к лигистам. Скорее всего, внезапное решение короля было вызвано несколькими причинами: обновляя состав правительства, он, с одной стороны, показывал, что все дела переходят в его ведение после долгого правления королевы-матери и тех, к кому она благоволила; а с другой стороны, подтверждал свое стремление вернуться к ненавидимой всеми системе налогообложения; наконец, он освобождался от цепких пут Лиги, что было смело, учитывая состав Генеральных штатов, которые должны были вот-вот собраться.
В течение всего сентября проходили отдельные подготовительные ассамблеи трех сословий. Наконец, 16 октября состоялось торжественное открытие штатов на общем собрании в большом зале Блуаского замка. Зрелище было просто великолепным. Огромный неф был затянут роскошными драпировками фиолетового бархата, усыпанного золотыми лилиями. Принцы, кардиналы, епископы, вельможи, советники надели пышные платья для торжеств. Сидевшие на трибунах и галереях дамы были в великолепных платьях. На возвышении под королевским балдахином восседал Генрих III и обе королевы. Короля окружали его гвардейцы [404] и дворяне. Он был одет очень просто, выделялась только большая цепь ордена Святого Духа. Напротив скамей духовенства и дворянства и за барьером, позади которого располагалось третье сословие, на стуле без спинки, установленном перед королевским троном, как верховный главнокомандующий, сидел герцог де Гиз.
Генрих III произнес торжественную речь по случаю открытия штатов. Он начал с похвал королеве, своей доброй матери: она должна «называться не только матерью короля, но и матерью всего государства и королевства». После того как совсем недавно Екатерина пережила отставку своих верных соратников, эти слова были для нее нечто вроде благодарности перед ее собственным увольнением; и действительно – продолжение речи не оставляло никаких сомнений в желании монарха полностью взять бразды правления в свои руки. «Я ваш Богом данный король, и только я могу законно и действительно принимать решения». Затем следовало изложение католических убеждений короля и далее – целая программа очищения нравственности: преследование богохульств, симонии [26], отмена продажи должностей, уменьшение расходов на правосудие, поощрение развития литературы, искусств и торговли, исключая торговлю предметами роскоши. Но в связи с тем, что суверен собирался вести войну против еретиков, ему нужна была финансовая помощь, что он преимущественно и просил у штатов. В остальном он умолял своих подданных вместе с ним бороться против беспорядка и коррупции в государстве, отвергая любой другой союз: «Некоторые гранды моего королевства создавали подобные лиги и ассоциации, но проявляя мою обычную доброту, я хочу, чтобы то, что было в прошлом, было предано забвению».
26
Симония — в ср. века в Западной Европе продажа и покупка церковных должностей или духовного сана. Продажа практиковалась папством, королями, крупными феодалами (прим. Перев).