Враг, которого надо было уничтожить, был кузен и друг детства Екатерины – Козимо Медичи, сын Марии Сальвиати и Джованни делла Банде Нере. Он захватил власть во Флоренции, убив 5 февраля 1537 года с помощью Лоренцино (Лорензаччо) его кузена Алессандро Медичи. Фелиппе Строцци, дядя Екатерины, выступил с оружием в руках против нового герцога, но тот разгромил его при Монте-марло в 1538 году и заключил в тюрьму, где он и умер. Флорентийский поход был семейным делом, в котором Франция становилась гарантом. Слишком поздно ставший на сторону своей невестки, Франциск I признал первенство посла Феррары, а не посла Козимо Медичи, связанного с Карлом V.
Однако Екатерина, имевшая виды на часть имущества герцога Алессандро, не хотела осложнять отношения. Через посредничество посла Альфонсо Торнабуони она добивалась милости своего кузена Козимо и его матери. В 1545 году она[72] писала с великим сожалением, что первенство при дворе Франции было даровано Ферраре.
Но такое благодушие было обманчивым. Генрих II не так умело скрывал свои чувства. Все европейские дворы знали, что он требовал принадлежащую по закону его жене герцогскую корону Тосканы.
Генрих находился под давлением своего окружения. При его дворе было много итальянских и французских дворян, которых влекли миражи приключений по ту сторону Альп. Сама фаворитка была заинтересована в Итальянской кампании, которая позволила бы ей вернуть маркграфство Кортоне – вотчину ее предков, которое она собиралась очень выгодно продать Святому Престолу.
Результатом итальянских войн стало итальянское художественное и литературное вторжение во Францию: общеизвестно влияние итальянцев на поэзию Возрождения. Уже с давних пор во многих дворянских семьях итальянцы занимали посты наставников. У Генриха II, очень хорошо говорившего по-итальянски, был учитель – гуманист Бенедетто Тальякарне. Королю посвящались многие труды, например, трактат Черлио об архитектуре. Он принимал при своем дворе Бернардо Тассо. Из семидесяти четырех иностранцев, которым при его дворе выплачивалось содержание в 1549 году, семьдесят три были итальянцами.
Королева Екатерина без труда окружила себя большим количеством итальянских слуг, которые всю ее жизнь оставались при ней. Это – секретари Альбицци и Перуцци, духовники – Джулио Сальвиати, Никколо Мария Сегизо, Джованни Батисто Бенчивени, Марко Ситико – будущий кардинал, Турселло, многочисленные придворные офицеры, гонцы Ульмеркото и Верчелли, астрологи Руджиери, Новио, Симеони. Все эти люди разделят судьбу своей «госпожи». Но есть и другие итальянцы, которые жили при французском дворе, ожидая возвращения на родину. Эти люди – беглецы, fuorusciti, покинувшие самые разные города полуострова, но в большинстве своем бежавшие из Флоренции. Королева была для них полюсом притяжения. Она больше всего доверяет слугам-флорентийцам: среди них ее мажордом[73] Луиджи Аламанни, флорентийский изгнанник, и его жена Магдалена Бонаиути – ее камерфрау с 1552 года; ее доверенные лица – семейство Гонди, в частности, жена Антонио де Гонди – Мария Екатерина де Пьерревиве, владелица Перрона, давшая королеве рецепт от бесплодия, и особенно троюродные братья Екатерины – Пьеро, Лео, Роберто и Лоренцо Строцци, разжигавшие страсти против «Флорентийского тирана».
Флорентийские fuorusciti были самыми неуемными среди всех итальянцев, и к ним больше всего прислушивались король и королева. Но неаполитанцы тоже имели некоторое влияние. Их предводителем был Джованни Караччьоло, князь Мелфи, маршал Франции и губернатор Пьемонта до 1550 года. Главными членами «неаполитанской партии» были герцог д'Атри, Джан Франческо д'Аквавива, его родственник со стороны жены, а главное – князья из семейства Сан Северино – герцог Сомма и князь Салерно. Менее богатые, менее цепкие и имевшие меньшую по сравнению с флорентийцами поддержку, неаполитанцы были готовы поддержать любую новую акцию Французской короны на юге полуострова.