Если принять во внимание тяжелое экономическое положение Вюртемберга, далеко идущие политические планы короля Вильгельма, а также характер отношений Вюртемберга с Российской империей, тогда написанное в столь ранние сроки завещание представляется нам в высшей степени продуманным и своевременным: ведь если с Екатериной Павловной случалось бы что-либо непредвиденное, ее деньги могли быть использованы на нужды королевства. Ведь в брачном договоре не было четко указано, что его положения должны оставаться неизменными на все времена. Значительная финансовая помощь королю из личных доходов Екатерины не затрагивала той суммы, которую Вюртемберг должен был получить в качестве приданого Екатерины согласно статьям брачного договора. Права детей как наследников при этом также не были ущемлены. Екатерина и Вильгельм не стали делать из завещания тайны. Правительства России и Вюртемберга с готовностью подтвердили его неоспоримость. И все-таки время составления завещания и вопрос с выплатой королевских долгов остаются для нас загадкой. В самом завещании нет убедительных разъяснений на этот счет. Их можно попытаться получить, анализируя конкретные события, происходившие в первой половине 1817 г. Предоставляя мужу в случае своей смерти право распоряжаться большей частью своего состояния, Екатерина Павловна теснее привязывала его к себе и требовала от него ответных действий: ее деньги в обмен на его верность! Верность по отношению к имуществу и к самой супруге! На примере собственной семьи княгиня прекрасно знала, что любовные похождения монархов были обычным делом, и обладала достаточным здравым смыслом, чтобы не устраивать из-за этого скандалов. Подобные проблемы следовало решать спокойно и незаметно, но максимально последовательно. Если же удовлетворительных результатов достигнуть не удастся и король останется рабом своих страстей, тогда нужно стойко и невозмутимо пережить все скандалы. Но деньги все-таки могли помочь многого добиться. Оснований предполагать, что Вильгельм вынудил свою супругу написать завещание из чистого корыстолюбия, очень мало.
Урегулирование вопросов, касающихся наследства, могло также стать хорошей проверкой надежности российско-вюртембергских отношений. Петербургский двор отнесся к записанной в завещании воле княгини с должным уважением. Императорская семья не высказала никаких возражений, хотя оказалась под угрозой потери значительных финансовых средств. Это было весьма необычно. Но пропасть отчуждения между Александром и Екатериной стала еще глубже. Государственные дела интересовали императора все меньше. Решать извечный спор с Австрией он предоставил своим политикам и дипломатам. Император не был уже прежним юным героем. Впервые в жизни он почувствовал тягу к своей жене Елизавете, ранее полностью для него безразличной. Общегерманские амбиции короля Вильгельма I вызывали у него недоверие, с большой подозрительностью относился он и к активизировавшимся с 1815 г. в странах Германского союза национально-либеральным движениям. Екатерина же только разжигала честолюбие Вильгельма. С этим Александр, когда-то безумно влюбленный в свою сестру, уже ничего не мог поделать. В прежние годы, когда главная цель, стоявшая перед российским императором, заключалась в том, чтобы во что бы то ни стало разбить Наполеона, сестра сослужила ему верную службу. Она была полезна Александру и как кандидат на выгодный для страны брак, и как дипломат, и даже как личная советчица. Да и сама Екатерина Павловна с большим удовольствием играла все эти роли, придавая им тот налет корыстолюбия, который и ей самой принес известность. Но все это осталось в прошлом. Со своими личными сбережениями Екатерина могла делать все, что хотела. И без того в Российской императорском банке в Санкт-Петербурге для нее лежало около двух миллионов рублей в ассигнациях и ценных бумагах — достаточная сумма, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и своим детям.
Когда в возрасте 29 лет решаются на составление завещания, это делают обычно лишь в том случае, если существуют серьезные опасения насчет здоровья и страх перед будущим. Зная о плохом здоровье Екатерины Павловны и ее напряженной жизни, можно сделать вывод, что своим необычным шагом княгиня хотела предотвратить возможные серьезные осложнения с помощью конкретных мер. Она помнила, что сестры Александра и Елена скончались преждевременно, не выдержав тяжести слишком раннего супружества. Сама Екатерина до 1817 г., находясь в очень сложных условиях, произвела на свет троих детей. И ей нельзя было на этом останавливаться, поскольку все ждали от нее рождения наследника престола. А каждая новая беременность несла с собой все больший риск, поскольку естественные резервы организма были уже сильно истощены. В конечном счете все свелось к одному: к лету 1817 г. здоровье княгини настолько ухудшилось, что в любую минуту приходилось ждать самого худшего. Но Екатерина Павловна не стала предпринимать никаких действенных мер, чтобы щадить себя и беречь свои силы. Она просто написала завещание.