Это были не пустые слова. В период с 18 августа по 19 декабря 1818 г. Екатерина посетила школу в общей сложности двадцать два раза. Она много ей помогала и осуществляла строгий контроль. Когда в октябре 1818 г. в Вюртемберг прибыла Мария Федоровна, дочь смогла продемонстрировать ей прекрасно налаженную работу воспитательного учреждения. Как и мать, Екатерина считала открытие школ для всех девочек из образованных слоев общества слишком демократичным. Зато она твердо была убеждена в необходимости физического воспитания, и население Вюртемберга было сильно взволновано, узнав о том, что школьницы не только получают наставления в ведении домашнего хозяйства и хороших манерах, но и активно поощряются к физическим упражнениям и закалке. Зато сами девочки восприняли введение уроков физкультуры с восхищением и благодарностью.
Как всегда, в любой момент Екатерина Павловна могла обратиться за поддержкой к королю. В постановлении, принятом министерством, говорилось следующее: «Его королевское Величество, будучи убежденным в том большом значении, которое надлежащие образовательные и воспитательные меры имеют для просвещения народа и обучения государственных служащих, с самого вступления на престол рассматривал улучшение деятельности подобных учреждений в качестве важнейшей своей задачи. От Вышеупомянутого не ускользнуло то обстоятельство, что до настоящего времени образованию и воспитанию дочерей из образованных сословий не уделялось должного внимания… Поскольку данная потребность удовлетворялась недостаточно, Его Величество король счел необходимым побудить Ее Величество королеву к основанию нового, удовлетворяющего всем требованиям учреждения… Это учреждение будет находиться под непосредственным надзором, защитой и руководством Ее Величества королевы и разместится в столице, где для него уже предоставлено просторное здание»{208}.
Основание новой школы стало важной вехой в деятельности королевы Вюртемберга. До осени 1818 г. Екатерина была инициатором важных мероприятий, направленных в первую очередь на социальное обеспечение низших слоев общества, образование молодежи и подъем экономики. Она всячески поддерживала личную инициативу и стремление людей своими силами решать проблемы и, если считала нужным для дела, не экономила своих сбережений. Однако в то время знатные аристократки считали своим первейшим долгом всячески поощрять развитие культуры и искусства, а Екатерина Павловна больше была склонна к практической деятельности и не особенно интересовалась изящными искусствами. Ее встреча с Гёте в свое время наглядно продемонстрировала это.
Королева любила рисовать, поддерживала тесные контакты с деятелями искусства и много читала. В Штутгарте она регулярно бывала на представлениях придворного театра. Но деятельность Екатерины в области искусства не была столь интенсивной, как ее сестры Марии в Веймаре, что было, конечно же, нетипичным для ее положения и воспитания. Хотя традиционно королева считалась покровительницей культурной жизни страны, в ее ведении находились библиотеки, картинные галереи и великолепные памятники архитектуры. Ко всему этому Екатерина Павловна подходила сугубо с практической стороны. Она частенько высказывала весьма категоричные суждения о самых разных сторонах жизни, но слишком углубляться в теорию не любила.
В XVIII столетии каждый правитель стремился придать блеск и импозантность своему двору, прибегая к помощи деятелей науки и изящных искусств. Екатерина прекрасно знала это по опыту своей жизни в Санкт-Петербурге. Собственный придворный театр, прекрасные дворцы и замки, приглашенные ко двору выдающиеся ученые, поэты и музыканты поднимали авторитет монарха, повышали престиж страны и делали придворную жизнь более приятной. Хотя Вюртемберг был довольно маленьким государством, его король не жалел сил и средств, чтобы украсить свою резиденцию, подняв ее на уровень, достойный его будущей роли в Германском союзе. Екатерина Павловна поощряла в муже это честолюбие и находила ему практическое применение. Королевская чета по-прежнему поддерживала дружеские отношения с бароном фон Штейном. Удалившись после Венского конгресса от политики, барон, поощряемый своими покровителями, занялся поиском источников по средневековой германской истории. Исторические документы должны были служить дополнительным обоснованием его имперской идеи, так до сих пор и не реализованной. Собирание немецких средневековых рукописей стало поводом для коллекционирования предметов средневекового немецкого искусства. Штутгарт — центр немецкой живописи и скульптуры? Идея показалось королю и королеве весьма привлекательной, в том числе и с политической точки зрения.