Прощание Екатерины Павловны с членами своей семьи внешне протекало очень сердечно, хотя отношения между ними уже не были столь дружескими и теплыми. Королева по крайней мере могла быть довольна проделанной в Вюртемберге работой. Действуя заодно со своим мужем и правительством, но также и в интересах Российской империи, она доказала, что во всех политических мероприятиях монарх и органы власти все еще сохраняют в королевстве высокую степень самостоятельности. Правда, конституционный вопрос так и не был решен. Дискуссии зашли в тупик, но административная реформа короля, дополненная социальными проектами Екатерины, успешно осуществлялась при сохранении незыблемого авторитета монарха.
Выступления либеральной и радикальной прессы в Вюртемберге не были столь острыми, как, например, в Тюрингии. Социально-политические акции королевы и правительства помогли жителям успешно преодолеть тяжелейший экономический кризис 1816–1817 гг. и потому интересовали их гораздо больше, чем отвлеченные интеллектуальные споры вокруг старого и нового конституционного права. Как бы ни был в конечном счете решен конституционный вопрос, простым людям вполне нравился тот новый облик, который приобретало их государство. И немалые заслуги в этом принадлежали Екатерине Павловне. Конституционные дебаты наглядно продемонстрировали, что сословия в Вюртемберге не имели пока четкого представления о буржуазном парламентаризме. Они все еще упорствовали в сохранении многих реликтов, укоренившихся в их сознании. Поэтому здесь российской императорской семье не пришлось так грубо призывать короля к порядку, как это было в случае с великим герцогом Саксен-Веймар-Эйзенахским. Вильгельма трудно было обвинить в том, что он правил «якобинским гнездом». Екатерина Павловна проделала хорошую работу.
Мария Федоровна, чья династическая политика заложила основы для успешной деятельности Священного союза, могла быть вполне довольна своей дочерью Екатериной. Находясь в Веймаре, вдовствующая императрица приняла от Гёте список талантливых ученых и публицистов, которые хотели бы преподавать на кафедрах в далеком Санкт-Петербурге. Посетив Штутгарт, она могла сказать Вильгельму с чувством глубокого удовлетворения: «Вернувшись после многих лет к себе на родину, я радуюсь, что вижу свою дочь в новом кругу такой счастливой, любимой и удостоенной всеобщего доверия, а также так преданно поддерживаемой Вами. Меня наполняет счастьем то, что повсюду, где я была, я видела, что королева честно стремится выполнить свой долг»{213}. В этих словах, сказанных с большим достоинством, содержалась лишь часть правды. Очень скоро обществу открылась другая, более сложная сторона российско-вюртембергских отношений.
ГЛАВА VIII
ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ЕКАТЕРИНЫ ПАВЛОВНЫ
Молодая женщина, русская великая княгиня, на протяжении 14 лет настойчиво пыталась играть значительную роль в европейской политике, руководствуясь интересами Российской империи и собственным честолюбием. Генетически предрасположенная к импульсивности и болезненной мнительности, она была психически и физически серьезно больна уже с декабря 1812 г., хотя постоянно уверяла себя и свое окружение в обратном. Благодаря одной лишь сильной воле такие личности, как Екатерина Павловна, способны энергично действовать и добиваться успехов.
В период с 1805 по 1815 г. великая княжна, а затем княгиня во что бы то ни стало стремилась стать императрицей, то есть занять положение, равное тому, какое занимали ее мать, отец и брат Александр, неустанно вдохновляемый сестрой на осуществление великой миссии освободителя Европы. Однако все задуманные с этой целью брачные проекты Екатерины развеялись, как пепел по ветру. Брак с Вильгельмом I Вюртембергским поставил ее в принципиально новое положение. Борьба с Наполеоном, которой русская княгиня отдавала до сих пор все свои силы, закончилась. Европа меняла свой облик, возвращаясь к прежним порядкам. Российской империи после окончания длительной и кровопролитной войны не удалось сыграть ту роль в Священном союзе, на которую рассчитывала Екатерина Павловна. Однако княгиня и люди, подобные ей, своими действиями готовили почву для реставрации старых режимов. Оказавшись в Вюртемберге, Екатерина была вынуждена подчиниться воле короля и приспособиться к новым для себя социально-политическим условиям. Впервые она занялась решением конкретных задач, выходивших за рамки того узкого придворного мира, в котором она вращалась до сих пор. Вильгельм был совсем не похож на бедного добросердечного Георга Гольштейн-Ольденбургского. С большим энтузиазмом взялась Екатерина Павловна за порученную ей работу, проявляя инициативу, ожесточенно споря и стараясь учитывать конкретные политические механизмы, действующие в данной стране. Она надеялась, что однажды Вильгельму все-таки удастся встать во главе объединенной Германской империи. Но эта надежда таяла с каждым днем. Несмотря на все усилия, предпринимаемые вюртембергским королем в этом направлении, Пруссия, Австрия, а также малые и средние немецкие государства руководствовались собственными политическими интересами, не имевшими ничего общего с желаниями Вильгельма I. Российская империя не могла, да и не хотела предпринять что-либо в этом отношении. Чем меньше у Екатерины Павловны оставалось надежд на то, что ее мечта станет явью, тем энергичнее разочарованная женщина хваталась за всякую работу. Чем тяжелее становился груз ответственности королевы за свои действия, тем сильнее негативные последствия психического и физического перенапряжения сказывались на ее здоровье. Первые выдающиеся успехи, пришедшиеся на 1818 г., были в этом смысле вовсе не случайными. Но всякий успех имеет свою цену.