Со смертью Павла I тяжелая обстановка в его семье несколько разрядилась. Каждый по-разному отреагировал на произошедшие перемены. В брачной политике приоритеты были перераспределены, открылись новые возможности, которые, не вступая в противоречие с династическими интересами, должны были учитывать новую политическую обстановку в Европе. В целом же вдовствующая императрица продолжала целеустремленно следовать однажды выбранному направлению: породниться с царствующими домами Европы, тем самым превратив Российскую империю в оплот борьбы с Наполеоном. Первыми дипломатами, которые вскоре после смерти Павла Петровича начали решать эти вопросы, были посланники герцога Саксен-Веймар-Эйзенахского. Через несколько недель после похорон императора в город на Неве прибыл Вильгельм фон Вольцоген, чтобы выяснить, не будут ли расторгнуты заключенные ранее соглашения. Фон Вольцоген был немало удивлен тем, что Мария Федоровна и новый император стремятся как можно быстрее урегулировать все стороны брачного договора между Веймаром и Санкт-Петербургом. Жизнь продолжалась так, как будто и не было никогда презираемого всеми императора Павла I. Его семья произвела на фон Вольцогена самое благоприятное впечатление: уверенная в себе вдовствующая императрица Мария Федоровна, целеустремленный император и прекрасно воспитанные великие княжны Мария и Екатерина. Недавно родившиеся дети Анна, Николай и Михаил были еще слишком малы, чтобы принимать их во внимание. Поведение членов императорской семьи диктовалось политическими соображениями. Со смертью Павла I ответственность за принятие важнейших решений ложилась на плечи вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Ей необходимо было проводить политику заключения династических браков еще более последовательно, чем раньше. Юный Александр I, все еще витающий в мечтах о либеральных реформах, столкнувшись с суровой российской действительностью и учитывая обстановку в Европе, должен был встать на твердую почву политических реалий. Ему еще предстояло выработать свой стиль правления. И именно мать могла оказать ему в этом неоценимую помощь. Мария Федоровна, испытывая страх перед «корсиканским выскочкой» Наполеоном Бонапартом, ускорила переговоры с посланниками из Веймара по поводу замужества Марии Павловны. В 1804 г. княжна вышла замуж за веймарского наследного принца Карла Фридриха. Ее сестры, Александра и Елена, укрепившие своим замужеством династические связи Романовых с Австрией и Мекленбургом, к сожалению, вскоре после свадьбы умерли вдали от родины в очень молодом возрасте. Вскоре и юная Екатерина, родившаяся в 1788 г., должна была оказаться в сфере действия европейской брачной политики.
Сделанное Екатерине Павловне ранее предложение из Баварии тоже преследовало сугубо политические цели. Об этом говорят и рассуждения Марии Федоровны, и первые заявления императора Александра в 1803 г. о том, что он не намерен более мириться с завоеваниями Наполеона в Европе. Выполнение заключенного еще в 1801 г. брачного договора с Веймаром относительно замужества Марии Павловны подводило фундамент под организацию сопротивления наполеоновскому господству. В 1804 г. баварцы возобновили свои попытки договориться о брачном союзе Людвига с Екатериной. Теперь это предложение было встречено согласием. Правда, формальное обручение пока отложили. Нужно было посмотреть, как будут развиваться события после договора 1803 г., заключенного Наполеоном с имперскими депутатами. Этот договор отвечал интересам Российской империи, поскольку менял соотношение сил между Пруссией и Австрией в пользу Пруссии, сокращал количество малых немецких государств и ослаблял католические силы. Теперь брачный договор с Баварией уже нельзя было отклонить на основании того, что Екатерина слишком мала для замужества. К этому времени ей как раз исполнилось шестнадцать лет.
Нам ничего не известно о том, что думала и говорила обо всех важных переменах в своей жизни сама Екатерина. На смерть отца она, видимо, прореагировала, как и все другие члены семьи: с растерянностью и вместе с тем с некоторым облегчением, со страхом и чувством вины. Она продолжала свое образование и шаг за шагом постигала законы придворной жизни. И в этом она мало чем отличалась от своей дружелюбной и кроткой сестры Марии. Постепенно, с годами в сознании обеих девушек убийство отца покрылось романтической дымкой, а сам его противоречивый облик принял идеализированные черты. Поздним летом 1804 г. Мария уехала в Веймар. Екатерина осталась одна вместе с детьми: Анна, Николай и Михаил были еще слишком малы для общения с ней. Константин, невоспитанный олух и шалопай, явно не был примером для подражания. В 1796 г. он женился на Юлии Генриетте Фридерике Саксен-Кобургской, но уже через пять лет брак распался. Принцесса не хотела больше жить вместе с таким неотесанным грубияном, и ни блеск императорских дворцов, ни волшебство петербургских белых ночей не могли остановить ее в ее решимости. Для Екатерины оставалось лишь общение с матерью и братом-императором Александром. Девочка привыкла во всем следовать советам и указаниям своей матери, хотя довольно рано проявила свой сложный характер. Она была своевольной, задорной и упрямой, и ее бьющие через край эмоции часто напоминали подданным яростные вспышки гнева ее отца Павла.