Братскую ли или какую другую любовь испытывал Александр к своей сестре, сказать трудно. Сама же Екатерина не только знала все его слабости, но и по-женски использовала их. Она смело могла опираться и на поддержку матери во всем, что касалось династических интересов Российской империи и своих личных симпатий. А в это время, когда Европа была охвачена войнами и насилием и русский самодержец ни единого дня не мог прожить в уверенности, что против него нет заговора, внутренние конфликты между различными придворными группировками все более усиливались. Это со всей ясностью показали споры о причинах поражения России в битве под Аустерлицем в декабре 1805 г.
ГЛАВА II
ЕКАТЕРИНА ПАВЛОВНА
СТРЕМИТСЯ СТАТЬ ИМПЕРАТРИЦЕЙ
Существует предание о том, что когда Екатерина Великая, будучи совсем еще маленькой девочкой-принцессой, бегала по замку в Штеттине или Ангальт-Цербсте, ее однажды в шутку спросили, кем она хочет стать. По-детски упрямо вскинув голову, она гордо ответила, что хочет стать императрицей. Видимо, честолюбие своей бабки в полной мере унаследовала и Екатерина Павловна. Когда она выросла, то не захотела разменивать свою жизнь на обычные для взрослых развлечения. Пришло время заняться поисками подходящего мужа — и Екатерина начала целеустремленно действовать, прислушиваясь к советам матери, но и не выпуская инициативы из своих рук. Решительности ей было не занимать, так же как и острого политического чутья. Чтобы добиться короны, достойной ее происхождения и отвечающей ее амбициям, необходимо было все предусмотреть и преодолеть множество препятствий на этом нелегком пути.
Император Александр I, которого она прочно привязала к себе нежной сестринской любовью, находился в это время в весьма затруднительном положении. В 1803 г. Наполеон бесцеремонно отклонил его предложение об урегулировании англо-французского конфликта и решении территориальных споров в Европе. На горизонте впервые возник призрак будущего военного противостояния России и Франции. Что касается внутренней политики, то здесь вдохновенный порыв Александра, направленный на проведение либеральных реформ, постепенно иссякал. Была проведена реформа системы государственного управления, коллегии были заменены министерствами. Но главную проблему — необходимость отмены крепостного права — император решать не осмеливался из опасения за внутреннюю стабильность империи.
В апреле 1805 г. Великобритания заключила с Российской империей союз, в августе того же года к нему примкнула Австрия. Так оформилась третья антифранцузская коалиция. Военное столкновение становилось неизбежным. Отношения же с Пруссией не были столь хорошими, чтобы союзники могли рассчитывать на помощь сильной прусской армии.
Осенью 1805 г. Александр выехал из Санкт-Петербурга на запад для участия в развернувшихся там военных действиях. Весь трудный путь через Потсдам и Веймар в Богемию его сопровождали не только воспоминания о напутственных словах сестры Екатерины. Между ними развернулась оживленная переписка: очаровательная сестра своими письмами кружила, если можно так выразиться, голову брату-императору, едущему на войну. Привязчивый и ласковый Александр с большим удовольствием внимал льстивым признаниям любящей его Екатерины. Все его ответные послания, написанные в сентябре и октябре 1805 г., можно отнести к жанру интимных писем. Такое редко встречается в отношениях между братом и сестрой. Семнадцатилетняя девушка затеяла со своим старшим братом забавную игру, и женатый император со всей страстью подыгрывал ей, следуя той манере, которую задавала в своих письмах Екатерина. 19 сентября 1805 г. он писал: «Моя дорогая подружка, Ваши письма — одно прелестнее другого, и я не могу передать Вам, сколько удовольствия они мне доставляют. Если Вы и глупышка, то самая обворожительная из всех, которые когда-либо существовали. Признаюсь Вам, Вы меня полностью покорили, и я с ума схожу по Вам. Понимаете ли Вы это? Прощайте, Обезьяновна! Я обожаю Вас»{12}. Итак, он ее обожал, называл своей маленькой обезьянкой, и это не дома, в личной беседе у камина, а в письмах, доставляемых императорскими курьерами или фельдъегерями! Ведь даже император не мог быть уверен в том, что свои или чужие чиновники службы безопасности не прочитают их, не скопируют, не разболтают их содержание. Александр просто игнорировал опасность. В следующем письме он писал: «…Мало что на свете я люблю так, как мою обезьянку… Прощай, прелесть моих очей, богиня моего сердца, блеск столетия, феномен природы или лучшее из всего — Обезьянка Обезьяновна, с курносым носиком, на который я запечатлеваю свой самый нежный поцелуй. Весь Ваш, и сердцем, и душой»{13}. 2 октября император спрашивал: «Что поделывает хорошенький носик, который я так люблю гладить и целовать? Надеюсь, он не стал бесчувственным ко мне за то бесконечное время, которое нас разделяет…» Даже простое упоминание о погоде сопровождается у Александра бурными чувствами: «В течение двух дней у нас здесь ужасная погода, однако это не мешает мне думать о Вас, моя дорогая обезьянка (в тексте «Бизиам». — Примеч. пер.), которую я люблю всем сердцем»{14}. И, наконец, 6 октября император написал следующие слова: «Дорогая Бискис, как Вы добры ко мне, посылая мне такие полные любви письма… Чтобы быть счастливым, мне нужно знать, что Вы любите меня, так как Вы — одно из самых восхитительных созданий, какие только есть на земле. Прощайте, любимая подружка, возлюбленная глупышка души моей, я боготворю Вас и надеюсь, что Вы не отвергнете меня…»{15}. Остается только сожалеть, что письма самой Екатерины Павловны, возбуждающие у императора такие чувства, не сохранились.