Зимой 1747 года на день святого Александра Елизавета остановила на Екатерине свой завистливый взгляд. Великая княжна появилась при дворе в белом платье, расшитом испанским кружевом. Когда Екатерина вернулась к себе в комнату, фрейлина сказала ей, что императрица приказала снять это платье. Екатерина извинилась и переоделась в другое платье – тоже белое, но с серебряным шитьем и огненно-красным жакетом с манжетами. Екатерина так прокомментировала это событие:
«Что касалось моего предыдущего платья, то, возможно, императрица нашла его более ярким, чем ее собственное, и по этой причине приказала мне снять его. Моя дорогая тетушка была склонна к подобной мелкой зависти не только по отношению ко мне, но и к остальным дамам. Особо тщательно она следила за теми, кто был моложе ее, именно они постоянно терпели на себе ее гнев. Иногда в своей зависти она заходила слишком далеко. Однажды она подозвала к себе Анну Нарышкину, свояченицу Льва Нарышкина, которая благодаря своей красоте, великолепному сложению, отличному выезду и изысканным нарядам стала вызывать неприязнь у императрицы. В присутствии всего двора императрица взяла ножницы и срезала красивые ленты с шеи мадам Нарышкиной. В другой раз она остригла кудряшки на лбу у двух фрейлин под предлогом, что ей не нравятся их прически. После эти две юные дамы поведали мне, что, возможно, в спешке, а возможно, желая показать всю глубину своих чувств, Ее Императорское Величество вместе с волосами срезала у них кожу со лба».
Елизавета ложилась в постель с неохотой и очень поздно. Когда праздники и приемы заканчивались, а гости уходили, она удалялась в свои покои с небольшой группой друзей. И даже после того, как эти люди покидали ее, а она, совершенно утомленная, позволяла себя раздеть, ей все равно не хотелось ложиться спать. Пока было темно – а зимой в Петербурге не рассветало до восьми или даже девяти часов утра, – она продолжала разговаривать с женщинами, которые терли и щекотали ей пятки, чтобы она не заснула. Между тем совсем рядом, за парчовым занавесом царского алькова, на матрасе лежал полностью одетый мужчина. Это был Чулков, преданный телохранитель императрицы, который обладал удивительной способностью подолгу обходиться без сна и который не спал в нормальной кровати уже двадцать лет. Наконец, когда сквозь окна начинал пробиваться бледный свет, женщины уходили, и появлялся Разумовский или кто-то другой, кому в ту пору посчастливилось быть фаворитом императрицы, и в его объятиях Елизавета, наконец, засыпала. Чулков, человек за занавесом, оставался на своем посту до тех пор, пока императрица спала, а вставала она иногда после полудня.
Объяснением столь странному распорядку дня служило то, что Елизавета боялась ночи, а более всего, спать ночью. Регентша Анна Леопольдовна спала, когда ее свергли, и Елизавета опасалась, что ее постигнет та же участь. Ее страхи были преувеличенными, она была популярна в народе и потерять трон могла лишь вследствие переворота, который возвел бы на престол нового претендента на корону. Единственным царем, лишившимся трона, был Иван VI, беспомощный ребенок, запертый в крепости, именно он и представлял угрозу для Елизаветы. Призрак этого ребенка преследовал ее и лишал сна. Разумеется, было лишь одно лекарство от этих страхов. Еще один ребенок, новый наследник, отпрыск Екатерины и Петра, – вот кто ей был нужен. Когда такой ребенок появится на свет и будет окружен любовью и защитой, какую только способна была дать ему Елизавета, тогда она сможет спать спокойно.
15
Смотровые оконца
Временами Елизавета вмешивалась в повседневную жизнь молодой пары по совершеннейшим пустякам. Однажды ночью, когда Екатерина и Петр ужинали с друзьями, мадам Крузе появилась в полночь и заявила «от лица императрицы», что они должны ложиться спать: правительница считает неправильным «засиживаться допоздна». Вечеринка закончилась, но Екатерина сказала: «Нам всем показалось это странным, мы прекрасно знали, каким вольным был распорядок дня нашей любимой тетушки… мы подумали, что это произошло скорее от дурного расположения духа, нежели по какой-то веской причине». С другой стороны, Елизавета была необычайно дружелюбна по отношению к Екатерине. Когда молодая женщина попала в сложную ситуацию, императрица сыграла роль заботливой матери. Однажды утром у Петра началась лихорадка и сильная головная боль, так что он даже не в силах был встать с кровати. Он оставался в постели неделю, ему регулярно пускали кровь. Елизавета навещала его по несколько раз на дню, и, видя слезы в глазах Екатерины, «была удовлетворена и обрадована моим поведением». Вскоре после этого, когда Екатерина произносила молитву в часовне дворца, одна из фрейлин императрицы подошла к ней и сказала, что императрица, зная, как великая княгиня расстроена болезнью великого князя, прислала сказать ей, что Екатерина должна уповать на Господа и не волноваться, потому что императрица ни при каких обстоятельствах не оставит ее.