— А отчего наш двоюродный дед, — любопытствовал дерзкий Константин, — ваш родной брат Фридрих, не приедет к нам? Хотелось бы на него посмотреть, познакомиться…
— Ах, мой милый, — сказала Екатерина, ласково проведя рукой по его белой голове, — у брата моего нет времени, он должен заниматься своим маленьким хозяйством.
Сама же в тот момент подумала: «Его токмо здесь не хватало! Хотя… как дед, он бы, может статься, был бы кстати».
— А много еще немецких княжеских фамилий, опричь Ангальт-Цербстской, Мекленбургской, Готторпской и других? — полюбопытствовал Александр.
— Ох, как много! И Браденбургские, и Голштинские, и Ганноверские, Дармштадские…
— В самом деле — много. Не то, что у нас в России: Романовы и — все, — отметил Александр.
— А вот вы историю изучаете с вашим наставником мсье Лагарпом и другими учителями. — Екатерина бросила на Лагарпа свой приветливый взгляд. — Изучили ли вместе с ним какие фамилии самые влиятельные в русской истории?
— Семья Демидовых, — сразу откликнулся Константин.
— И что ты знаешь о них?
Константин нисколько не смущаясь, ответствовал:
— Они основатели железно-рудных заводов.
Александр перебил его:
— Род Демидовых берет начало от кузнецов, живших в селе Новое-Павшино, недалеко от Тулы. Известен Никита Демидов. Ему, наш прадед Петр Великий, дал дворянство. А Акинфий, его сын, умножил его заводы по всей России.
— Еще Морозовы, — поспешил изложить свои знания, славный подросток, Ванечка Калагеорги.
Екатерина, положила свою руку ему на плечо. Она была весьма привязана к младшему сыну покойного придворного доктора — грека Дмитрия Калагеорги. Иван воспитывался вместе с Сашей и Константином, дабы они учились у него разговорному греческому языку. Мальчик, счастливо сияя глазами и улыбкой, поведал:
— Савва Морозов, был крепостным, но сумел выкупить себя и сколотил состояние продажей тканей. Потом его четверо сыновей стали во главе текстильной мануфактуры.
— А еще Мамонтовы, — кашлянув, добавил простуженным тонким мальчишеским голосом, юный граф Павел Строганов. — Про него знаю, что он вольноотпущенный крестьянин из Калужской области. Иван Мамонтов заработал капитал на винных откупах.
Екатерина окинула его признательным взглядом:
— Молодцы, знаете недавно разбогатевшие фамилии, а еще постарше кого знаете? Александр? — обрат илась она к старшему внуку. Тот, поколебавшись, все-таки выдал:
— Толстые. Их предок в четырнадцатом веке уехал из Германии и поселился в Чернигове, а его потомок Андрей получил прозвище Толстой. Среди них много знаменитых военачальников, всяких чиновников, мореплавателей, они являются гордостью России.
— Умница, Сашенька, — возрадовалась бабушка-государыня. Я подробно изучаю историю России с древних времен, но не обратила внимания, что Толстые — немецкого происхождения.
— А еще старее фамилия Голицыних, — заявил Константин. Их род восходит от литовской династии Гедиминовичей, и среди них были всякие бояре, дипломаты, фельдмаршалы, чиновники, сенаторы. Один из них, Борис Голицын был дядькой Петра Великого, он его воспитал, а закончил дни свои в монахах при… Флорищевой пустыни. Сказывают, сей род самый многочисленный в нашей стране.
Екатерина погладила его по голове, хотела похвалить, но тот продолжал:
— И Трубецкие. Они тоже потомки Гедиминовича. Происходили, кажется, от генерал-поручика Юрия Юрьевича Трубецкого.
Константин сосредоточенно, сдвинув белесые брови, тщился вспомнить еще какие-нибудь факты из истории фамилий.
Остальные мальчики с интересом слушали его и согласно кивали, дескать: мы тоже оное знаем. Константин же продолжал увлеченно:
— К древним фамилиям относятся и Долгоруковы. Он вообще происходит от самого Рюрика. Прозвище Долгорукий получил князь Иван Андреевич Оболенский, за свою злопамятность и мстительность.
— Молодец, мой мальчик, — сказала Екатерина, в который раз удивляясь цепкой памяти внука, — но ты ведь знаешь, что общих корней с основателем Москвы, Юрием Долгоруковым он не имеет, не так ли?
— Не имеет, — подтвердил Константин.
— Сей, другой Юрий Долгоруков участвовал в подавлении восстания Степана Разина, ходил на войну в Крым, — добавил Ваня.
— Ну, а ты что скажешь, — обратилась Екатерина к робкому Строганову.
Тот смущенно помолчал, потом сказал:
— На мой взгляд, самый древний из названных, есть род Воронцовых, моих родственников, который восходит к варяжскому воину Шимону Африкановичу. Он прибыл в Киев в начале одиннадцатого века. Они все изрядные воины, воевали противу Мехмет-Аминя, противу крымских татар. А теперь их представляет Александр Романович Воронцов, член Высочайшего Совета, коий раньше упражнялся работой в посольствах Франции, Англии и его брат Семен Романович, теперь посол в Англии. А их сестра, Екатерина Романовна Дашкова, директор Российской Академии, — с гордостью довершил граф Строганов.