Самодур купец даже из могилы грозил пальцем либералу приказчику…
Помимо буквы «Ъ», яблоком раздора были уроки Закона Божьего. Революционеры требовали их уничтожения, реакционеры – обязательного преподавания. Серединного решения, а именно: не уничтожая уроков Закона Божьего, сделать их необязательными для учащихся, – никто не предлагал.
По этим причинам родительские комитеты, влияния коих так добивались ранее, становились все более ненавистными «реакционно» настроенным родителям. Дети тоже разделились на две партии и все меньше уделяли внимания наукам, отдавая время политике.
Торговля и финансы
По мере разрушения транспорта и уменьшения производительности заводов стал быстро разрушаться торговый аппарат. Наш Комитет очень мало времени уделял вопросу снабжения, и спекуляция, притихшая было в первые дни революции, росла с каждым днем. Наконец, нами избран и Продовольственный комитет, в председатели коего попал Строгонов, инспектор реального училища, стоявший всю жизнь далеко и от торговли, и от промышленности.
К этому же времени относится и усиленное развитие кооперативов. К сожалению, с созданием этих полезных учреждений в России запоздали. Быстрое их насаждение и развитие было чрезмерным увлечением, ибо возникали они на средства казны, становясь паразитами и подтачивая курсовую стоимость кредитного рубля. В кооперативы бросились служить совершенно не знакомые с торговлей люди, в большинстве своем принадлежащие к партии эсеров.
Знаний не было, во многих обществах не было и бережливого отношения к товарам и деньгам. Так, одно из крупных учреждений, несмотря на большую задолженность Госбанку, обратилось к нам с просьбой о большом кредите, суммой в один миллион рублей.
Я поехал с председателем общества осматривать их склады товаров. Запасы были велики. Товары валялись прямо на земляном полу. Зима была снежная, и я указал председателю на опасность такого хранения товаров, ибо с наступлением весны товары будут подмочены. Он обещал прорыть вокруг канавы, но досок не настелил. Когда пошло дружное таяние снегов, мои опасения оправдались: товар залило водой. Хорошо, что я отказал в кредите. Впоследствии, при коммунистах, кооперативы заработали вовсю, и пополнение складов делалось за счет реквизиций у буржуазии.
Реквизиции пошли на сахар, табак и спички. Начали реквизировать запасы частных лиц и организаций. Так, лично у меня произвели обыск на другой же день моей отставки из Комитета общественной безопасности.
Во двор банка ввели военный караул из четырех солдат, которые расположились под навесом, где благополучно заснули. Их забыли и никого на смену не присылали. Мне стало жалко солдат, и на другой день я напомнил по телефону председателю совдепа прапорщику Быкову о судьбе караула. Несмотря на его обещание, смена все же не пришла, и на вторые сутки, под вечер, заскучавшие солдаты ушли сами, не дождавшись смены. Обыск произвели на другой день после ухода караула. В результате отобрали восемьдесят восемь пудов муки, принадлежащей банковскому кооперативу. В моей квартире обыск был весьма слабый, и ровно ничего не отобрали. Скверные ощущения приходилось переживать во время этих обысков, так как, с одной стороны, никто не знал, что запрещено хранить, а с другой – трудно расстаться, скажем, с сахаром, который на рынке нельзя было достать и жить без которого тяжело. Помню декрет коммунистов, запрещающий иметь более двух смен белья и одни сапоги. Все это приходилось прятать и переживать тревожные минуты, когда «товарищи» подходили близко к укромным местам.
В области финансовой следует отметить усиленную деятельность печатного станка. Кредиток не хватало, несмотря на появление совершенно непригодных по виду, без всяких номеров и подписей разменных знаков казначейства сорока– и двадцатирублевого достоинства, получивших наименование «керенок». По справедливости их следовало бы назвать «бернадками», по имени выпустившего их профессора Вернадского в бытность его министром финансов.
Кредитных знаков настолько не хватало, что впервые начали выпускать «зеленые деньги», называемые так по их расцветке. Называли их и деньгами «с баней» – на кредитках вместо портретов государя довольно неудачно была изображена Государственная дума. С самого начала публика, хотя и не отказываясь их принимать, относилась к ним с меньшим доверием, чем к царским деньгам. Нетрудно было предсказать, что закон Грехама вступит в силу. Так и случилось: царские деньги, как лучшие по исполнению, стали оседать в крестьянских кубышках, чем еще более способствовали денежному голоду.