На планете, жители коей вели уже третью по счету атомную войну мирового уровня, закон полураспада радиоактивных элементов был изучен досконально. Уже давно забылось, что закон этот выведен все-таки человеком, а не Вселенной и потому является, как и все остальные теоретические достижения мысли, только приближением к происходящим в реальности явлениям, упрощенной моделью. Причем упрощенной до уровня понятного не только великим гениям физики, а даже серому веществу в генерало-солдатской облицовке. Главная формула этой, сниженной до почвенного слоя модели, гласила, что уровень радиоактивности при семикратном увеличении времени снижается в десять раз. Так что, по большому счету, попасть в термоядерную воронку спустя час после взрыва совсем не то же самое, чем через семь часов, а уж тем более через семьдесят. Правда, каждый десантник, томящийся в недрах «Сонного ящера», ведал о дополнениях к закону полураспада. Например о том, что, в течение суток после взрыва, из закопченной небесной голубизны на Маму-Гею возвращается приблизительно половина подброшенной ввысь породы, и понятно, вся она неполезна для здоровья. Быть может, Гея раньше времени попала в геологическую фазу пригодную только для жизни киборгов? Быть может. Но в таком случае, существам, по сию пору водящимся на ее суше, очень и очень не повезло.
55. Искусство
Радовался ли Тутор-Рор, приканчивая, подчиненными ему живыми и мертвыми «винтиками», очередное подразделение эйрарбаков? Как не странно – нет. Правда, он им и не сочувствовал. Эйрарбакская армия и даже население являлись для него неким полуабстрактным объектом, по возможности, подлежащим уничтожению. Когда-то, много-много циклов тому, он питал к этой абстракции неизмеримый запас ненависти. Тогда казалось, что закрома злобы не иссякнут никогда. Он ошибся, наверное, по молодости: запасы даже не потратились на что-то естественное – так, какая-то мелочь выплеснулась в процессе двух микро-войн, за дележ нескольких островных захолустьев, там даже не дошло до использования слабейших урановых зарядов.
Побряцали оружием, прокатился туда-сюда, через полмира, «Сонный ящер» во главе небольшой стаи «боевых гор». Тутор-Рор, в те времена, понятно, еще не значился командиром, лишь начинал двигаться по бронированной лестнице карьеры. Пришлось участвовать в вылазках, так что смерть ненавистной расы он видел не только в мигании радарных меток и распечаток хронопластин – наяву тоже случалось. Наверное, тогда и выявилось рассогласование абстракции с реальностью – не совместились. Да и ранние представления о войне оказались не соответствующими действительности. По-прежнему, как и на учениях, очень много пота, частокола недосыпания – часов, дней, циклов, лишь иногда вкрапления крови. В общем, напряжения извилин гораздо больше чем стрельбы.
На островах Суа, вообще, только дважды пальнули гига-снарядом, а проторчали два месяца. Снаряд движется по тридцатиметровому стволу долю секунды, сколько же этих долей они промыкались там зазря? А если учесть дорогу «горы» туда и обратно? Короче, постепенно бездонный, вроде бы, запас ненависти не то чтобы исчез, он переродился во что-то другое, трудно сказать во что именно. Однако как раз тогда, во времена довыяснения отношений сверхдержав, теоретически отъюстированная злоба перестала являться основной составляющей натуры Тутора-Рора – правда, может, ее никогда и не наличествовало по-настоящему. Самым интересным для Тутора-Рора, окончательно и бесповоротно, стала эта, скрытая внутри, до выпуска снарядов или даже танков-«Циклопов», борьба извилин. В какой-то мере такое соревнование напоминало игру, но ведь именно тот, кто обладал более холодной, а не забитой бесцельным злопамятством головой имел больше шансов, когда дело доходило до горячей стадии. А иногда хватало первой фазы, Тутор-Рор был свидетелем такового чуда, когда умелый тактический расклад заставлял противную сторону негласно признавать поражение и делать шажок назад. Его поразило это искусство. И реально-потенциальный противник – Эйрарбия – ушел на второй план.