- Петя, ты уверен?
- Командир, меня сам мичман Петренко учил. По магнитофонным записям, с помехами. Как он матерился! Даже действием оскорблял, правда, не по голове. Берёг слабое место. Докладываю: идет самым малым, дистанция не более двух миль, пеленг без приборов не скажу.
- Включить сонар! Быстрее, Фэд, возможно, это шанс.
Гидролокатор показывает небольшой объект в семнадцати кабельтовых.
- Ракету! Приготовить фальшфейер!
Я выпихиваю себя в люк, рву шнурок сигнальной ракеты. Волны пытаются затолкать меня обратно и прорваться вовнутрь нашего кораблика. Бешено сопротивляюсь, за шиворот льются потоки, и вот награда: в пелене брызг, на грани видимости из моей ныряющей позиции различаю в вышине три красных расплывчатых отсвета.
- Визуальный контакт, четыре часа!
- Задраить люк! Включить аварийные огни! Питание на ходовой двигатель! Докладывать пеленг на цель!
Мои пальцы летают над пультами. Акустик не отрывает взгляд от экрана, громко, по-военному, сыплет цифрами докладов. В неярком свете панелей вижу лицо Евы. Если надежда имеет глаза, они сияют так, как у этой девушки. Красивая. Как я раньше не замечал?
Мигая оранжевыми проблесками и подвывая сиреной, "Дельфин" подруливает к небольшой яхте. "Dream sail", "Парус мечты". Порт приписки – Марсель. Как тебя занесло сюда со Средиземного моря? Судёнышко поплавком летает на штормовой волне, вид у него печальный. Вместо грот-мачты из палубы торчит сломанный огрызок. Почти все леера ограждения вырваны с корнем, на бортах видны солидные вмятины. Но серьёзных повреждений корпуса не видно. Людей на палубе - тоже. Зажигаю фальшфейер и различаю такой же яркий, густо дымящий огонь на корме яхты. Судя по всему, принять наши швартовы некому. Петро вызывается перебраться на яхту и произвести стыковку двух кораблей. Это вам не космос, это штормящий океан. Попадёшь между корпусами – размажет в кляксу. Неосторожное движение – и тебя никто не найдёт среди волн. Безжалостно сажая аккумуляторы, Макс демонстрирует высший пилотаж и подводит наш аппарат в нужное место, в нужное время. Невзирая на присутствие леди, в отсеке стоит жуткая матерщина. Издержки мужской профессии… Техник перелетает с борта на борт, и через некоторое время два несолидных судёнышка связаны воедино десятком всевозможных концов, шкотов, фалов и чёрт знает каких верёвок, лишь бы покрепче и надёжно. Я отправляюсь с дипломатическим визитом на флагман союзной эскадры. Чуть не смыло.
На корме Петруччо уже ведёт переговоры с экипажем в составе единственной персоны, в коконе из парусины, намертво привязанной к ограждению кокпита. Слышу английскую речь. Судя по голосу, персона принадлежит к женскому полу, крайне напугана. Сейчас её требования не выходят за рамки нескольких часов сна без риска оказаться за бортом. Прострация. Мне показалось, что я уловил запах спиртного. Здесь поможет только покой и время. С большими трудностями переправляем спасённую (или кто тут кого спасает?) на борт "Дельфина", где Ева берёт над ней шефство. Бегло осматриваем яхту на предмет наличия отсутствия других членов экипажа. Заодно убеждаемся, что тонуть в ближайшее время судно не намерено. Краткий доклад командиру. Приказ: оставаться на яхте, следить за концами, отдыхать по очереди, ждать окончания шторма. Люк нашей субмарины захлопывается. Порывшись в парусном рундуке, находим плавучий якорь. Это небольшой парашют из парусины. Заброшенный в воду с носовой части яхты, он поможет нам держаться против волны. Легче будет штормовать. Злоупотребляю служебным положением: на первую вахту ставлю Петра. В маленькой каюте, заваленной запасными парусами, вью себе уютное гнездышко. Только сон…
Шторм выматывал наши силы четыре дня. Мы с Петруччо почернели от недосыпа, руки покрыты мозолями, волдырями и ссадинами от вечно рвущихся и сращиваемых нами буксирных концов. Порой казалось, что кроме волн, рваных канатов и летающего над головой батискафа в жизни у меня не было, нет, и не будет ничего иного. И подлая мыслишка: "А оно тебе надо?" высовывает острый носик из-за угла подсознания. Прочь! Бывало хуже. Но реже, да.
И настал тот день, ради которого терпели. Зыбь вздымала наши судёнышки на мощном дыхании, но в последнюю ночь мы с техником даже поспали по очереди. Все пятеро собрались на палубе "Паруса мечты". Мы, наконец, можем разглядеть поближе нашу новую спутницу. Мари Мейер, лет тридцати, француженка. Симпатичная маленькая брюнетка. Беседуем по-английски, благо, ни у кого из нас это не вызывает проблем: морская профессия без этого сегодня невозможна. Мари с мужем на своей яхте решили пересечь Атлантику оригинальным маршрутом. Гигантская волна накрыла их на подходе к Азорам. В момент удара Мари находилась в каюте. От гибели её спасли военно-морская привычка мужа держать все люки задраенными и тяжёлый киль яхты. Супруг, управлявший корабликом, исчез. Судёнышко несколько раз перевернулось через киль, но вскоре вернулось в нормальное положение. Мачта была сломана, Мари обошлась крепкими ушибами и мелкими ранами. Яхта была в их семье уже не первый год, и Мари имела представление о её устройстве. Супруг, отставной флотский офицер, давал ей уроки по судовождению, они вместе прокладывали курс на карте. Придя в себя, она запустила двигатель и попыталась продолжить путь на острова, ближайшую землю на момент катастрофы.
- Но магнитный компас показывает чёрт знает что! – Воскликнул Макс. В этом мы убедились в первый же день.
- Так и есть, а моя антенна спутниковой навигации улетела вместе с мачтой.
- И что же ты делала?
- Я поняла, что архипелаг без средств навигации мне не найти. Поэтому сориентировала судно по Солнцу на восток в надежде выйти к европейскому или африканскому берегу, встретить людей и там решать мои проблемы. Запас топлива у нас был хороший, продуктов и воды тоже достаточно. Единственная моя оплошность - цистерна питьевой воды дала трещину, которую я заметила слишком поздно. Спасалась от жажды пивом, которого на борту было несколько ящиков. Когда начался шторм, намертво привязала себя в кокпите. Шансов спастись в такую погоду почти не было, и тут, как из-под воды – тройная красная ракета.
- Точно, из-под воды, - пробормотал я.
Без лишних церемоний Мари Мейер вместе со своей яхтой была зачислена в состав нашего экипажа. Объединение дало нам неплохую добавку к рациону в виде консервов и колбасы, а также навигационные карты района плавания. Кроме моральной, после гибели мужа, поддержки, Мари получила профессиональный морской экипаж и батискаф в придачу. Ничего смешного. Батискаф был оборудован современными средствами наблюдения и связи. Невзирая на то, что остаток энергии аккумуляторов составлял не более 10%, мы могли и были намерены использовать эти средства с полной отдачей. Зато яхта имела приличный запас горючего и дизельный двигатель. Проинспектировав механическое хозяйство, я убедился в его исправности и готовности к использованию. Оставалось выбрать курс.
- На восток! – сказал командир. Иного пути у нас не было. Караван, состоящий из прогулочной яхты с батискафом на буксире, тронулся в путь. Надо сказать, что духом мы воспряли. Одно дело болтаться на перископной глубине, без хода и надежды самостоятельно решить возникшие сложности. И совсем другие ощущения, когда ты можешь сам выбирать свой курс. На ходовую вахту был готов заступить любой из нас. Ева упросила меня дать пару уроков рулевого матроса и стала счастливой хозяйкой штурвала на утренней молодёжной вахте. Медленно, намного медленнее, чем хотелось, мы продвигались на восток. Наступило католическое Рождество. Мы поздравили нашу французскую подругу, выпили пива.
Глава 3.
Решение капитана.
2013, январь, начало. Атлантический океан.
Наступление Нового Года мы не заметили. Штормило, было некогда.
Одна из проблем людей, терпящих бедствие в океане, - это скученность на малой площади. Ты постоянно находишься на виду у других и сам постоянно видишь, как цветасто выражаются моряки, эти надоевшие морды. Даже отправление естественных надобностей происходит, как минимум, с ведома этих "морд", что не добавляет комфортности при разнополом, а в нашем случае даже интернациональном экипаже. Как-никак, мы с Максом и Евой были гражданами России. Иноземная фамилия Петрухи Гарбуза в комментариях о происхождении не нуждается. Присоединение к экипажу Мари вообще порождало смутные воспоминания о сборище безродных космополитов и методах борьбы с этим явлением в недавнем светлом прошлом. О светлом будущем мечтать мы побаивались, а настоящее пытались скрыть друг от друга решительностью в глазах и уверенностью в разговорах. Надо сказать, что с каждым днём это становилось трудным и неблагодарным занятием. Начало панических разговорчиков не должно исходить от капитана. Чтобы не подорвать его авторитет и уважая стойкость более молодых и неопытных товарищей, я первым нарушил запретную тему.