- А что? - Привалов переворачивает страницу.
- Пойдем в кино. Все видели...
- Не могу, Оля. Сейчас Колтухов придет.
- Опять Колтухов! Чего ему дома не сидится!
- У нас дело, Оля.
- Не стряхивай, пожалуйста, пепел на ковер.
- Извини, нечаянно.
- Дело! Вечно дело!.. Просто с ума вы все посходили! - Ольга Михайловна ощущает потребность высказаться. - Мало того, что на работе засиживаешься дотемна, так еще и дома каждый вечер производственные совещания! Приходят, курят, курят - вся квартира пропахла табачищем.
- Курим только мы с Колтуховым, - уточняет Привалов. - Ребята не курят. Они, пока сидели на острове, разучились.
- Раньше хоть на яхт-клуб ходил, а теперь вовсе не бываешь на свежем воздухе.
- Оля, ты же знаешь, мы должны к приезду москвичей подготовить все для испытания. А времени осталось в обрез... - Привалов переворачивает страницу. Разговаривая, он не перестает читать: привычка, достигнутая многолетним упражнением.
Недавно из Москвы пришла весть: в Институте поверхности провели удачный опыт. Струя масла прошла сквозь воду в трехметровом бассейне. Теперь предстояло поставить опыт с нефтью в натуральных условиях - на море. Испытание было назначено на октябрь. В "НИИТранснефти" шла напряженная подготовительная работа: собирали сложнейшие схемы, монтировали нестандартное оборудование. Строймонтажный трест выполнял срочный заказ: готовил металлоконструкции.
Особенно много хлопот было с энергетическим узлом. Расчетом этого узла и занимались инженеры, а руководил работой Багбанлы - руководил жестко и придирчиво.
Павел Степанович Колтухов, с тех пор как пошла в дело его электретная схема, стал чуть ли не главным энтузиастом беструбного нефтепровода. Его кабинет пустовал целыми днями: Колтухов пропадал в лаборатории Привалова. Знаменитая "смолокурня" теперь перекочевала из чуланчика под лестницей в специально оборудованное помещение - там Павел Степанович испытывал новые образцы мощно заряженных электретов.
Кроме того, нужно было подыскать подходящий участок моря: достаточно уединенный, чтобы скрыть ответственный опыт от любопытных глаз, и в то же время достаточно снабженный электроэнергией. Инженеры Костюков и Потапкин уже вторую неделю мотались по ближним побережьям в поисках такого участка. Осторожный Колтухов на всякий случай послал их даже на восточный берег посмотреть, не найдется ли там чего получше.
Думая о тех краях, Борис Иванович испытал неодолимое желание перечитать "Кара-Бугаз". Он взял с полки коричневый томик Паустовского - и мысленно унесся к мрачным плоским берегам, покрытым бело-розовыми отложениями мирабилита.
- ...Не хотела я этого, а все же придется покупать телевизор, - говорит Ольга Михайловна.
Звонок. Поджав губы, она идет открывать.
Входит Колтухов, на ходу расстегивая воротничок и оттягивая галстук. Он садится, вставляет в рот папиросу и начинает рассказывать о том, как сегодня вдрызг разругался с управляющим строймонтажным трестом.
- Чай будете пить? - сухо спрашивает Ольга Михайловна.
- Обязательно. - Колтухов окутывается дымовой завесой. - Слышишь, Борис? Я ему говорю: вы мне со сроками не крутите, я в ваши мысли проникаю отличнейшим образом. И что ты думаешь? Он уставился на меня и спрашивает этак, с опаской: то есть как проникаете? - Колтухов смеется дребезжащим смешком.
Привалов усмехается:
- После истории с Опрятиным проницаемость у всех на языке.
- Еще бы! - замечает Ольга Михайловна, наливая чай в стаканы. - По всему городу ходят слухи о человеке-призраке. Садитесь к столу. Борис, отложи книгу. Не могу понять, - продолжает она, - как он сделал себя бестелесным? Борис говорил, что на острове у него было какое-то устройство. Хорошо, согласна. Но в кабинете у следователя ведь не было этого устройства? Или он уже с острова приехал в таком... бестелесном виде?
- У него был чемоданчик, - говорит Колтухов, с интересом приглядываясь к арахисовому торту. - По-видимому, портативная установка. Жаль, в таком состоянии, что ничего не удалось понять. Перемешалась, понимаете ли, с асфальтом.
- Должно быть, он выронил чемоданчик, когда на него наехал грузовик, говорит Привалов. - Поэтому и прекратилась проницаемость... Как он? Не пришел еще в себя?
- Нет, - отвечает Колтухов. - Тяжелый шок. Руку по плечо отняли, несколько ребер переломано...
- Ужасная история! - вздыхает Ольга Михайловна. - И этот Бенедиктов так страшно погиб... Как могло на фотографии получиться его тело, скрытое в бетоне?
- Тоже пока загадка, - говорит Привалов. - Старик Бахтияр полагает, что превращенное по их методу вещество давало жесткое излучение, действующее на фотопленку.
- Ужасно! - повторяет Ольга Михайловна. - Просто не укладывается в голове, что Опрятин мог совершить убийство. Так жестоко, хладнокровно...
С минуту все трое молчат. Затем Колтухов отодвигает недопитый стакан, лезет в карман за папиросами.
- Не верю я, - говорит он, занавешивая глаза мохнатыми бровями. - Не верю в убийство. Знаю Опрятина. Замкнутый человек, со странностями, характер тяжелый, но - убийство? Как хотите - не верю.
- Отчего же тогда погиб Бенедиктов? - спрашивает Привалов. - Ведь доказано, что он погиб до извержения вулкана...
- Не знаю. Несчастный случай какой-то. Сложная установка, превращенное вещество, высокое напряжение... Мало ли что? Вспомни мизинец Горбачевского.
- Бенедиктов никак не мог сам включить установку.
Колтухов молчит. Дымит папиросой.
- И потом, - продолжает Привалов, - поведение Опрятина у следователя... Если он невиновен, зачем было врать?
- Мне очень хочется, - помолчав, говорит Колтухов, - зайти в эту... как ее... электрофизиотерапевтическую... тьфу, не выговоришь... В больницу, где он лежит.
- Не пустят.
- К нему - конечно... Там, видишь ли, работает знакомый медикус, мы в сорок втором в одной части служили. Поговорить с ним хочу. Как и что... Давай сходим завтра, а?
В палату к Опрятину не пускали по двум причинам. Во-первых, он лежал в беспамятстве: тяжелый шок еще не прошел. Во-вторых, он находился под следствием по подозрению в убийстве Бенедиктова Анатолия Петровича, биофизика, кандидата наук.