— Ты слышишь? — радостно сказала Валя. — Ребята пустили мотор. Сейчас они вернутся, нам не надо выходить…
— Надо, — сказала Рита. — Надо.
Она еще раз заглянула в замочную скважину, затем решительно выдвинула из-под койки бидон и набрала горсть опийных шариков.
— Не бойся и иди за мной, — шепнула она Вале.
И, резко откинув задвижку, шагнула в кубрик. Черноволосый вытаращил на нее глаза, поднялся и хрипло крикнул по-русски:
— Назад!
Рита протянула ему ладонь с шариками. Черноволосый, увидев предмет своей страсти, щелкнул языком. Глаза его загорелись. Но он еще колебался.
— Фармаз-ага, — проговорил он, нерешительно оглядываясь на трап.
— Возьми! — повелительно сказала Рита.
Иранец схватил шарики с ее ладони и отвернулся.
Сверху донесся топот, глухие удары, выкрики. Что-то загрохотало.
Женщины подбежали к трапу. Рита бесшумно поднялась и осторожно выглянула из люка.
Рослый рулевой со шрамом через лицо ударом в спину сбросил Юру в трюм и обернулся к Валерке. Валерка с силой ударил рулевого ногой в живот и кинулся к носовому люку. Но Фармаз с неожиданной ловкостью дал ему подножку, и Валерка растянулся на палубе. «Рекс!» — хотел крикнуть он, но не смог: чьи-то пальцы сдавили горло. Он отбивался руками и ногами. Но силы были неравны. Валерку схватили и бросили в трюм. Сразу загремело над головой: люди Фармаза закрывали трюмный люк досками, а поверх них задвинули в скобы тяжелый бимс.
Трюм был завален рыбой, и это смягчило падение. Юра, тяжело дыша и оскользаясь, поднялся на ноги.
— Ты цел, Валерка?
— Цел…
В кромешной тьме, выставив руки вперед, Юра побрел по трюму. Рыба, должно быть, лежала давно и издавала страшное зловоние. Юра наткнулся на низкую перегородку, перелез через нее, нащупал груду сетей. Выхода не было. Кругом — прочные деревянные переборки…
От вони кружилась голова. Юра нащупал ступеньки крутого трапа, прислонился к ним.
— Будь я проклят! — вырвалось у него. — Идиот несчастный… Это я, я во всем виноват!..
— Юрий Тимофеевич, — отозвался из темноты Валерка. — Может быть, еще не все…
— Перестань величать меня по отчеству! — заорал Юра. — Дай мне в морду, Валерка!
— А что толку? — проворчал лаборант.
— Ты представляешь, что теперь будет с ними?! — Юра вскарабкался по трапу и бешено заколотил кулаками по доскам трюмной крыши. — Мерзавцы! — орал он исступленно. — Откройте! Откройте!
— Юра! — крикнул снова Валерка. — Посмотри, что я нашел…
Шаря руками в углу трюма, Валерка наткнулся на что-то гладкое и холодное. Это был тяжелый нож с широким лезвием, каким пользуются при разделке рыбы.
Юра взял нож из рук Валерки, пощупал острое лезвие. Задыхаясь от ярости и отчаяния, он начал рубить доску над головой. Трещало дерево, летели щепки, занозы впивались в руку…
Рита осторожно выглянула из носового люка. Туман почти рассеялся. Шхуна, слегка накренившись, ходко шла полным бакштагом, под двойной тягой паруса и мотора. Надутый ветром грот был далеко вынесен за борт. Журчала вода вдоль бортов.
Глаза Риты освоились с темнотой. Она различила высокую фигуру возле трюма. Человек что-то укреплял на крыше трюма — задвигал в скобу брус. Затем он злобно выругался и пошел на корму.
— Иди за мной, — прошептала Рита Вале.
Одна за другой они легко скользнули наверх, за будочку ограждения носового люка. Здесь лежал сверток с их вещами, и верный Рекс сторожил его. Пес слышал Юрии голос на палубе, слышал шум борьбы и, должно быть, чувствовал, что творится неладное. Но Юра велел ему сидеть смирно, новой команды не поступило, и Рекс только беспокойно перебирал лапами и втягивал ноздрями воздух. Он не имел права отойти от свертка.
Рекс обрадовался приходу женщин. Лизнул им руки, завилял обрубком хвоста. Валя погладила его по голове, шепнула:
— Хорошо, что хоть ты с нами…
Она была напугана. Ее страшила тишина на палубе.
И тут раздался отчаянный стук. Кто-то барабанил кулаками в дверь или стенку. Вслед за стуком донесся приглушенный Юрин голос: «Откройте!»
— Они их заперли! — с ужасом сказала Валя. — Мы пропали!
Рекс напрягся и тихо зарычал.
— Молчать! — прошипела Рита.
Она выглянула из-за ограждения. Стук несся явно из трюма. Их бросили в трюм… Спокойно! Только не поддаваться страху. Мысль работала четко. Сколько их там, на-корме? Рита вгляделась. На фальшборте сидело трое. Они курили. Три малиновых огонька в слабом предутреннем свете. Три огонька и горьковатый запах, приносимый ветром…
Стук прекратился. Один из тех, в шляпе, кажется, Фармаз, плюнул в сторону трюма и засмеялся. Другой, здоровенный, высокий, громко сказал что-то…
Валя прильнула к Рите.
— Знаешь, что он сказал?.. — зашептала она, дрожа и всхлипывая. — Ритка, я прыгну за борт!..
— Не сходи с ума! — Рита сжала ей руку.
Из трюма донесся треск расщепляемого дерева.
— Они там, в трюме, — сказала Рита. — Возьми себя в руки и слушай! Дорога каждая минута. У нас есть мой нож и Рекс…
— Твой нож? Бесполезная игрушка…
— Молчи! Перестань дрожать. У нас единственный выход…
Рита быстрым шепотом изложила свой план.
— Понятно? Не бойся. Главное — ошеломить их. Ну, пошли.
Рита храбро пошла в сторону кормы. Контрабандисты увидели ее. Фармаз соскочил с фальшборта и крикнул:
— Вайста![59]
И пошел ей навстречу. Рита выхватила из-за пазухи нож, громко засмеялась и несколько раз вонзила нож себе в грудь.
Фармаз попятился назад.
— Аман, ханум![60] — вырвалось у него.
Тем временем Валя подбежала к трюму, ухватилась за бимс и стала дергать, пытаясь высвободить его из скобы. Тяжелый бимс не поддавался. Изнутри доносился треск дерева…
Рита шагнула ближе к Фармазу и всадила нож себе в шею. Ее неуязвимость и злобный смех произвели именно то впечатление, на которое она рассчитывала: суеверных иранцев охватил ужас. Они прямо-таки окаменели. Перед ними была пери-джаду, женщина-оборотень, злой дух…
Валя, плача и обрывая ногти, изо всех сил дергала неподатливый бимс.
— Юрик, сейчас!.. — крикнула она.