…Они сидели на балконе и пили чай. Помешивая ложечкой в стакане, Багбанлы задумчиво смотрел на россыпь городских огней, полукольцом окружавших бухту.
Член-корреспондент Академии наук Бахтияр Халилович Багбанлы, ученый с большой эрудицией и умелыми руками экспериментатора, двадцать лет назад был любимым институтским преподавателем Привалова. Многие его бывшие ученики и теперь захаживали к нему. Старик выслушивал их, консультировал, давал советы. Он всех помнил и запросто называл на «ты» и по имени. Бывшие же ученики, обращаясь к нему, называли его «Бахтияр-мюэллим», что означало: учитель Бахтияр.
У старика была крупная седая голова и черные брови. Серебряные усики лепились под крючковатым носом.
Вдруг он скосил на Привалова хитрый карий глаз, сказал:
— Слушал тебя, сынок, и ничего не понял. Слова твои смутны, как сон верблюда. Скажи толком: чего ты хочешь?
Привалов хорошо знал резкую манеру старого ученого и поэтому спокойно проглотил «верблюда».
— Попробую по порядку, — сказал он и отпил из своего стакана. — Мы приступаем к проектированию Транскаспийского подводного трубопровода.
Багбанлы кивнул.
— Но ведь трубопровод — не цель, а средство, — продолжал Привалов. — Цель — систематическая доставка нефти, верно?
— Так. Чем же плох трубопровод?
— Он не плох. Но каково назначение труб? Отделить перекачиваемую нефть от окружающей среды…
— Прекрасно сформулировано.
— Не смейтесь, Бахтияр-мюэллим. В технике транспортировки нефти через море и вообще жидкости через жидкость наблюдается застой мышления. Чем наши трубопроводы отличаются от древних? Прочностью труб, мощностью насосов. Принципиально — ничего нового. Конечно, трубопровод — это лучше, чем танкерная перевозка нефти: дешевле и море не загрязняет. Но понимаете…
— Понимаю: тебе не нравятся трубы. Чем ты хочешь их заменить?
— Вот что пришло мне на ум. — Привалов залпом допил чай и отодвинул стакан, — Я вспомнил опыт Плато. Возьмем масло с удельным весом, равным удельному весу воды, и выльем его в воду. Поверхность масла будет стремиться под действием поверхностного натяжения к минимуму и примет форму шара, верно? А что, если усилить поверхностное натяжение так, чтобы оно действовало не по трем осям, а по двум? Тогда одно сечение масла будет представлять собой круг, а другое… В общем, масло примет форму цилиндра. Сама поверхность масла или, скажем, нефти как бы станет трубой… Багбанлы усмехнулся, покачал головой:
— Ловко придумал. Труба без труб, значит? Дальше?
— Дальше, — увлеченно продолжал Привалов, — надо иметь поле. Представьте себе подводный энергетический луч, пропущенный по трассе. Определенная частота создаст поле, в котором нефтепродукт вытянется вдоль луча. Понимаете? Сплошная струя нефти сквозь воду, от западного берега моря до восточного…
— Так, — сказал Багбанлы. — Ты объяснил, как устроен паровоз. Теперь объясни, как он поедет без лошадей. Что заставит двигаться нефтяную струю?
— Может быть, сама энергия луча?… Ведь движется в магнитном поле проводник, если пересекает силовые линии… Я еще ничего не знаю, Бахтияр Халилович. Я излагаю голый принцип.
— Голый и беззащитный, — добавил Багбанлы. Помолчали с минуту. Привалов вытащил папиросы, закурил, беспокойно поглядывая на ученого.
— Ты ждешь моего ответа, сынок, — сказал наконец Бахтияр Халилович. — Сейчас я тебя разгромлю по трем пунктам. Первое. От западного берега моря до восточного примерно триста километров. Значит, грубо говоря, три градуса. А радиус Земли — шесть тысяч километров. Так?
— Ну, так.
— Теперь решим задачу для седьмого класса: радиус — шесть тысяч километров, центральный угол — три градуса. Чему равна стрелка дуги?
Привалов вынул из кармана маленькую счетную линейку.
— Один и восемь десятых километра, — сказал он, передернув движок и визир. — А к чему это?
Старый ученый удовлетворенно откинулся на спинку стула и затрясся от смеха.
— Значит, сынок, придерживаешься мнения, что Земля плоская? Может, она на трех китах смонтирована?
— Не пойму, отчего вы развеселились, Бахтияр-мюэллим.
— Смотри. — Багбанлы вынул авторучку и быстро набросал на папиросной коробке чертеж:
— Стрелка трехградусной дуги — почти два километра, — продолжал он. — Наибольшая глубина Каспия — около одного километра. Источником твоего луча, а точнее — направленного поля, могут служить только колебания, распространяющиеся по прямой. Значит, твой луч, не пройдя и половины пути, упрется в дно.