Территория аэропорта давно осталась позади. Машина катила мимо покосившихся строений, лавируя между повозками, старыми армейскими грузовиками, трескучими трехколесными моторишками индийско-пакистанского типа, людьми на конях. «Урал» проехал мимо ржавой цистерны со странной надписью «Огнеопасно», легковой «тойоты» со снятыми колесами, на капоте которой аршинными буквами было выведено: «ATOYOT». Чумазая ребятня бежала за грузовиком, глазели вслед прохожие.
Водитель свернул с широкой улицы и погрузился в скопление глиняных полуземлянок. Он решил объехать центр второго по величине и значимости города Афганистана, по которому проходил когда-то Великий шелковый путь из Азии в Европу, отмеченный самим Марко Поло.
– Ну что, Витька, будем искать невесту? – вдруг спросил Карпатов.
Витька захохотал дурным смехом настолько заразительно, что остальные тоже стали смеяться. Охранники настороженно поедали их глазами, перешептывались, сжимая автоматы.
– А я все думаю, чего вин так скоро согласився, – вдруг сказал Вакуленко, сел на пол и начал чесаться.
– Кто? – не понял Карпатов.
– Та Марик твой. Тоже ведь в Кабул лететь собирался. Так нет, убежал, долго не рыпался.
– Ага, – согласился Серега. – Сука поганая!
– Гадина! – выплюнул Витька, проковырял дыру в гнилом тенте, разорвал ее пошире и уставился на унылый пейзаж.
Кандагар остался в стороне. Грузовик пылил по тряской дороге. За бортом простиралась барханно-черная равнина, проплывали глинобитные дувалы кишлаков, круглые крыши жилищ, прятавшихся за оградами. И снова каменистая пустыня – дашти, безраздельная вотчина змей, скорпионов, ядовитых пауков. Здесь почти не было растительности, лишь кое-где торчали метелки полыни, верблюжья колючка.
Мосты через засохшие русла рек, поля, огороженные глиняными заборами, полуразрушенные строения виноградных сушилен с черными рядами проемов. «Урал» проехал мимо стада. Сбились в кучу понурые овцы и козы. Каждое животное искало укрытие от палящего солнца, норовило спрятать голову под брюхо соседа. Чем они тут, интересно, питаются?
Машина въезжала в саманный, охрово-серый городок. Первым встречным был ослик, навьюченный незнамо чем и ведомый седобородым афганцем. Вторым – голый по пояс мускулистый хазареец. Потомок воинственного монгола толкал двуколку, забитую древесными обрубками. Шлепали чапли – открытые сандалии из грубой кожи.
– Паскуда твой Марик, командир, – поддержал тему Глотов. – Дерьма кусок. Мне тоже показалось странным его поведение. Такое ощущение, словно он знал о чем-то.
– А чего от нас хотели эти абреки, командир? – поинтересовался Серега.
– Марка они хотели, – буркнул Карпатов. – Патроны – разрешенный груз, снаряды – запрещенный.
– Но мы же не везли снаряды!..
– Подбросили, – подсказал Глотов. – Типичная подстава. А Марик хрен теперь признается.
– А мы тут при чем? – возмутился Витька. – Кто мы такие? Простые дальнобойщики, даже знать не обязаны, что перевозим.
– Вот этим расскажи. – Карпатов кивнул на охранников.
– Ну и рожи, – поморщился Серега. – И как их терпят в правительстве?
Карпатов промолчал. Мнение по данной теме у него еще не сформировалось.
– И что нам теперь делать? – спросил Витька.
– Будем искать тебе невесту. – Карпатов вздохнул, разряжая обстановку.
Вдруг предательский холодок побежал по спине командира экипажа. Все увидели, замолчали. Витька шумно задышал.
Грузовик переползал глубокие колдобины. У пыльного строения валялись горы грязных тюрбанов, халаты, бушлаты, рваные сапоги. По обноскам ползали, выискивая целые тряпки, чумазые оборвыши. Двое одновременно потянули на себя старые армейские штаны с гигантской мотней. Брюки треснули по застежке, «поисковики» возмущенно загалдели.
В том же дворе молчаливые люди в байковых халатах копали мотыгами ямы. Рядом лежали продолговатые свертки ткани, напоминающие коконы. Из них торчали босые ноги.
Карпатов шумно сглотнул. Женщины, закутанные с пяток до макушек, расстилали на свободном участке белые полотнища. Они повернулись, провожая глазами грузовик. Водитель преодолел последний ухаб, прибавил скорость. Из дома вынесли еще несколько тел, одно без головы, другое без рук, третье без лица, бросили на расстеленные полотнища. Кто-то уже тащил завернутого мертвеца к яме, остановился на краю, задумался, что важнее – быстрота или уважительное обращение с усопшими.