— У него. В этот раз вряд ли хорошую компенсацию получит.
— Почему?
— А он жалобу накатал в столицу, будто ему за веранду полностью не возместили. И даже какие-то фамилии флотские вписал в кляузу. Люди в погонах обиделись, вставили пистон мэрии. Те внесли хозяина в черный список. Поэтому — будет за свои восстанавливаться.
Монстрообразный телефонный аппарат сотрясается в эпилептическом припадке, оглашая округу жутким звоном.
— Да, слушаем! Чего-чего загорелось?.. Подожди, это же в порту? Нет? А, придурки через канал рванули и амбар горящей одеждой зацепили? Понял, выезжаем.
У местных традиции. Все, что огорожено каналом и рядом с портом — никакой страховкой не покрывается. Здесь царит дикий закон выживания: выдери кровное с приезжих. За любые повреждения платит флот или торговые гильдии, чьи матросы учудили во время отдыха на берегу. Но остальные городские строения застрахованы и пожарным приходится выкатывать из распахнутых ворот водовозку. Не факт, что дурацкий амбар получится отвоевать у огня, но в процессе поучаствовать стоит. Ворошить баграми уже сгоревшие гостиницы и казино — это завтра, особо отличившимся. И туда поедут не на водовозке, а на телегах, чтобы добытое барахло сразу на рынок переправить. Традиция — после каждой гулянки местные барыги устраивают скупку-распродажу. Иногда погорельцы там же все задешево и перекупают. Круговорот вещей в Элегиуме.
Через три дня накал загула несколько спадает. Теперь морды бьют выборочно, а не каждому встречному. Уцелевшие кабаки подтягивают спиртные резервы и заменяют разломанную мебель досками, приколотив поверх пустых бочек. Народ вспоминает наиболее выдающиеся моменты и братается с теми, кто уже воскрес из мертвых и хоть как-то стоит на ногах.
Господина адмирала отпаивают куриным бульоном с ложечки и рассказывают на ушко, какие великие сексуальные подвиги он совершил. Луи блаженствует, флегматично размышляя, где бы добыть домик в подарок. Проблема в том, что большую часть имущества он получил от супруги в приданное и просто так даже завалящий сарай налево не пристроишь. Прикопают прямо на грядках за злосчастным сараем. Но благородным быть хочется, вот и размышляет. Наконец в звенящей похмельной голове рождается мысль. Вроде как один из адъютантов мечтал о повышении. И место старшего помощника на соседнем линкоре до сих пор вакантно. Так что — сделаем бартерную сделку. Будущий старпом — домик, а адмирал — подпись. И все довольны.
Разобравшись с финансовыми вопросами, Луи задремывает. Разведка все равно еще не вернулась. А без ее данных плыть к соседям — самоубийство. Вдруг какой дурак из-под воды торпеду запустит? Плакала тогда безоблачная пенсия и премиальные. Да и в казино еще не отметился. Поэтому — строго по распорядку: восстановление здоровья, дегустация приличных вин в умеренных количествах и подтянуть за причиндалы финансиста эскадры. Пусть выделяет пару тысяч на игру. Рулетка — это для плебеев. А вот в очко картишками пошуршать — как раз для благородных господ…
В последний день «великого схода на берег», господа офицеры кидают клич:
— Гусары, по коням!
Из всех гостиниц, кабаков, любых публичных мест выгребаются стулья и кресла. Их расставляют прямо перед кислыми рожами бывших владельцев, и ушастые обладатели эполетов рассаживаются, развернув четырехногого коня спинкой вперед. После чего на всех кораблях раздается рев упившихся горнистов и наступает последний этап марлезонского балета: парад-але!
Огромная толпа скачет на деревянных «конях» по направлению к порту, выбивая искры из мостовой и помогая себе голосом. Под ржание, матерщину и попытки не затоптать рухнувших на брусчатку, ручейки вспотевших эльфов стекаются к пирсам, дабы прыгнуть оттуда вниз, в набегающие волны. После выныривания мебель седлается повторно и каждый из офицеров гребет к родной посудине, где уже спущены трапы. Там завершивший основной загул командный состав взбирается на палубы, оставив «скакунов» внизу. Рядом снуют рыбаки, выгребая брошенное чужое имущество. К вечеру на местных рынках будут свалены в кучи чуть просохшие стулья и кресла, а рядом станут бродить бывшие хозяева, торгуясь в попытках выкупить хоть что-нибудь, не ушатанное заездом.
Злые языки судачат, что половина кабаков после таких скачек злобно заменили стулья на неподъемные скамьи. Врут, наверное. Разве можно отказывать настоящим защитникам Элегиума в такой малости, как гусарская забава?
Младшего помощника гномы сгрузили в присланную телегу совершенно невменяемого. На обратном пути попали в грозовой фронт и дирижабль мотало кувырком. Чудом никто не вывалился. Зато повеселились от души.