Неожиданно рядом со сходнями заскреблись. Штырь выглянул за фальшборт и насчитал пятерых мордоворотов из охраны.
— Вы чего, служивые? С нами вроде никто с базы старается даже взглядом не встречаться. Говорят, мы заразные.
— Ну, это с погонами. У кого должность, выслуга и пенсия от адмирала зависит. А нам-то чего бояться?
— Тогда зачем пришли?
— У нас тут это… Сала кусочек. Хотим поделиться. Только запивать сало нечем.
Был продемонстрирован упакованный в оберточную бумагу пахучий шмат размером чуть меньше держащего его орка.
— И что же вы стоите, как сиротинушки? Поднимайтесь!
Второй могучей кучкой подгребли из арсенала. Главный кладовщик организовал подчиненных и теперь на импровизированные столы выкладывали соленые огурчики, маринованные помидорчики и острый перец вместе с пучками свежей зелени.
— Я вам так благодарен, парни! Каждое утро шел на службу и думал — все, найду глубокую воронку и гору щебня. Очень уж дурные железки в последний раз яйцеголовые слепили. Чуть чихнул рядом — и шабаш.
— Не, все нормально, — помогал раскладывать угощение по тарелкам Тратта. — Зато дури в новых торпедах было — как следует. С трех выстрелов любой линкор на дно! Раньше приходилось весь боезапас на одну лоханку тратить. А теперь — ух!..
— Точно-точно, — поддакивал ему Ша, успев уже засунуть в рот хрустящие пупырышки россыпью. — Мы ка-а-а-ак вдарим, аж потроха от разрыва в трубочку! Обратно плелись, постоянно вычерпывались. Швы, трубопроводы — все потекло. Зато погуляли хорошо…
К вечеру веселье выплеснуло с палубы на пирс и скоро половина базы отмечала успешный поход в ремонтных мастерских. Кто-то с молчаливого одобрения выскреб запасы сигнальных ракет и ближе к полуночи устроили салют. В небе громыхали огненные вспышки, орки орали гимн подводников «Одним большим буль-буль», с ближайшего рынка пригнали баржу, забитую бочками с вином. Не поленились — сплавали, разбудили, объяснили и даже деньги с трудом всучили, потому что капитану хотели горячительное отдать в подарок. Одним словом — хорошо сидели.
И только на крыльце полупустого ресторана стояли мрачные офицеры, курили и зло скалились на фейерверк:
— А нас не позвали, сволочи.
— Так вроде сами их выгнали? Нет?
— Заткнись уже. И без того тошно…
В небе гремел салют.
Рано утром шкипер выгребал мимо центральной проходной. Мостовая штормила, но орк выдерживал общее направление и даже не путался в створе ворот.
Неожиданно сбоку возникла знакомая рожа:
— Господин капитан! Как вы посмели устроить загул на базе?! Как вы…
— Адмирал… Иди в… Короче, иди. К тем самым эльфам, с кем целуешься каждые выходные… А я теперь — в запасе с волчьим билетом. Мне теперь на тебя похер… И на твоих дружков с эполетами — тоже… Я «Берту» на дно пустил. Долг перед Родиной отдал. Свободен…
Обогнув остолбеневшего адмирала, кэп двинулся дальше. Домой. Ведь дом — это такое место, где моряка всегда ждут. В любое время дня и ночи. В любое время года и по любой погоде.
Марлезонский балет
На причале гремел оркестр. С борта пришвартовавшегося крейсера сбросили сходни и вниз начала спускаться представительная делегация. Ежемесячные ответные посиделки стартовали как обычно. Правда, в этот раз вместо линкора пришел его младший собрат. И рожи у многочисленных ушастых какие-то скисшие. Но в остальном — медали звенят, солнце играет на эполетах, фуражки спасают от жарящего солнца. И местные адмиралы, изображающие радушных хозяев.
— Как добрались? В шторм не попали?
— Нет, все хорошо…
— А где вице-адмирал Анри? В прошлый раз обещал обязательно проведать.
Где-где. К стенке его прислонили за все хорошее. Но ведь не станешь о таком говорить в слух.
— Он приболел. Свинцовая лихорадка…
Внимательные взгляды, поздравления с новыми наградами:
— За что получили? Медаль свежая, я такой в каталогах не припомню.
— За отличную службу и боевой поход. Вот эта — за потопленную подводную лодку. Вот эта — за сбитый гномий дирижабль. Вот тут — за отличное бомбометание.
— Подлодку?
— Да-да. Мы ведь тоже не лаптем щи хлебаем, хе-хе. Сколько за прошлый месяц ваших прихлопнули? Четыре днем, во время первого сражения. Потом еще две у побережья. И две рядом с Элегиумом. Это только из подтвержденных, в ночной потасовке даже не считали утопленников.