— Правильно! — подхватила Таня Рублева, как только Иван замолчал. — Давно бы надо об этом, товарищи!.. Скука смертная у нас в лагере. Из года в год одно и то же, одно и то же. Я, помню, была пионеркой, и тогда проводились такие же мероприятия: дни именинника, музыкальные часы и викторины. Ну, разве что обручи хула-хуп появились да фанерные макеты космических кораблей. Которые, кстати, непонятно зачем понаставили везде. А раз скучно, ребята безобразничают, а вожатые в доску разбиваются, чтобы навести порядок. Охрипли все… И уж до кошмарного доходит! Вера Фетисова, например, не в обиду будет сказано… ее отряд по соседству с моим, поэтому волей-неволей все видишь и слышишь. Так вот, провинившихся Вера лишает сна, обеда, в угол ставит на целый день, заставляет мыть, чистить, мести, то есть наказывает трудом… Не удивительно поэтому, что ребята свою вожатую бабой-ягой прозвали. Ну, правда! — обернулась Таня на дружный смех «галерки». — Вера и сама об этом знает, наверное. Нельзя нам, товарищи, так больше жить, нельзя! Надо что-то новое, интересное, чтобы… — Таня замолчала и села на свое место, остренькое лицо ее под большими очками пылало.
— Товарищи, — все так же спокойно и ровно заговорил старший вожатый Юрий Павлович. — Затронуты серьезные вещи… Я хочу спросить лишь об одном: имеют ли вожатые, выступившие здесь с критикой существующих порядков, какие-то конкретные предложения? — старший посмотрел на Ивана.
«Логично. Очень даже логично. Башка у тебя, старший, видимо, на месте. Инженер, что ты хочешь…»
Педсовет затих. Все смотрели на Ивана. Таня Рублева — напряженно из-под своих толстых очков, Зоя — почти восторженно. Даже Ирина заинтересованно приподняла бровь. На лице же у Анны Петровны была откровенная насмешка.
— Надо разломать забор, вот что! — сказал тогда Иван. И повторил, повысив голос: — Да, разломать! Ведь за ним, за этим забором, такие леса, такие луга, реки, холмы! Надо повести туда ребят! Чтобы в лагере только есть и спать. Ребята же, поди, не знают, как кричит коростель… А как же можно жить, если не знать, как кричит коростель?
— За забор нас судить будут, Иван Ильич, — усмехнулся физрук Филимонов-Кудазакупалку.
— Товарищи, товарищи, — энергично вступил в разговор начальник лагеря, — педсовет же не о том, мы отвлеклись, честное слово!
— Конечно, ближе к делу! — охрипшим голосом поддержала Вера Фетисова, она же баба-яга, на редкость красивая молодая женщина.
— Возражая против исключения хулиганов, товарищ Кувшинников, — все так же внушительно и энергично продолжал начальник лагеря, — причем, категорически возражая, вы, тем самым, берете на себя ответственность, ручаетесь, что больше в отряде подобных случаев не будет, — Василий Васильевич благодушно улыбнулся.
«Тоже ловко!» — подумал Иван.
И снова весь педсовет, все без малого тридцать человек уставились на Ивана.
И ждали.
— Ну и что! — сердито ответил Иван. — И ручаюсь.
— Что ж, товарищи, — еще более благодушно и удовлетворенно подытожил Василий Васильевич, — тогда я считаю повестку сегодняшнего совета исчерпанной… У кого будут какие-то другие к нам вопросы, подходите, решим в рабочем порядке.
— Так чё, собираться, что ли? — остановил задумавшегося Ивана голос Юрки Ширяева.
Кроме него тут были конопатый Гена Муханов и враль Боря Анохин. Они, оказывается, и не думали спать, ждали на затемненной террасе.
— А где Пинигина? — вместо ответа спросил Иван.
— А она… голова, что ли, у нее болит. В палате она.
— Ладно… Отстояли мы вас с Анной Петровной. Поручились за вас.
Юрка поднял голову, не разыгрывает ли его вожатый?
— Но теперь, ребята, держись! — предупредил Иван. — И особенно ты, Ширяев.
Юрка только хмыкнул. К чему, мол, слова.
— Спасибо, Иванлич! — голосом как на уроке у доски сказал Боря Анохин. — Спасибо, Анна Петровна, если бы не вы, нас бы из лагеря…
В полумраке террасы Иван, обернувшись, увидел, как Анна Петровна, неслышно проходя на свою половину, остановилась при этих словах и повернула голову в его, Ивана, сторону.
— Вы должны нам теперь помогать… — неуверенно продолжал Иван свои наставления.
— Вы почему до сих пор не в кроватях? — спросила Анна Петровна и подождала, пока мальчишки исчезнут за дверью.