«Поставила в угол, лишила мороженого… и ушла! Многозначительно ушла. Уверена, что без нее будет крах, бедлам, хаос, развалится дисциплина и падет нравственность!..»
Надо было что-то делать.
«Ладно! — решил он наконец. — Первую смену отбарабаню, так и быть. Чтоб хоть не выглядеть трепачом, чтоб — на совесть. А потом удирать. Наотрез откажусь. В этом году кровь из носу, а вступительные сдать!»
Приказав Юрке Ширяеву построить отряд, Иван побежал к физруку, забрал у того все компасы, какие нашлись, зашел в пионерскую комнату за ватманом и, велев отряду шагать за собой, вывел его через северные лесные ворота.
Усадив всех на поляну, спросил:
— Кто умеет плавать стилем баттерфляй? Поднять руки.
Сорок пар глаз: серые, карие, черные, маленькие, большие — уставились на него.
— Никто? А кто согласится на такой опыт: завязываю глаза, завожу в чащобу, развязываю, даю компас — выйди к заливу! Ну, кто выйдет? Кто знает компас Андрианова?
И обводил взглядом табор, и головы опускались, кое-кто смущенно улыбался.
— А что я нарисовал тут? — Иван вывел на ватмане топографический знак, обозначающий колодец с журавлем, и, поворачивая его, чтобы видели все, ждал. И ничего не дождался.
— Да-а-а, — протянул он нарочито оскорбительным тоном. И помолчал с минуту, чтобы тишина стала неловкой, чтобы каждый из мальчишек испытал бы стыд за свою темноту, за свое невежество. Выждал и спросил: — Ну, а научиться плавать стилем баттерфляй или любым другим стилем хотите?
— Хотим.
— Конечно!
— Да хоть сейчас!
— В купалке не научишься…
— А вы умеете?
И опять Иван спросил:
— А по компасу ходить? По карте? Как разведчики, как геологи?
Начался шум.
— …А в поход, в настоящий поход, далеко, чтобы переправляться через реки, сплавляться на плотах, питаться рыбой и грибами?
— Ого!
— Вот это да!
— Иванлич, Иванлич! — кричал конопатый Муханов. — В поход туда, за овраги!
И Пинигина кричала что-то, а Боря Анохин крутил своим яйцевидным затылком, собирался, видимо, присочинить что-нибудь соседу; Юрка Ширяев слегка улыбался; кто-то уже вскочил на ноги. Тут Иван решил, что настало время произнести речь, которую он приготовил по дороге сюда и складности которой сам бы подивился, слушай себя со стороны…
— Пионеры третьего отряда, — требуя поднятой рукой внимания, сказал он, — я научу вас компасу и карте, научу вас мастерить плоты и рыболовные снасти, научу определять время по длине тени; погоду — по цвету зари. Вы должны уметь плавать, как рыбы, лазить по деревьям, как обезьяны, преодолевать ручьи, болота и кручи. Вы должны метко стрелять, знать каждую травинку в поле и в лесу, читать приметы, читать звездное небо и уметь ориентироваться хмурым днем и облачной ночью. Вы научитесь управлять лодкой и парусом, разжигать костер под проливным дождем. Я научу вас всему этому, а потом мы пойдем в настоящий поход далеко, за Китимские овраги. Там построим флот и сплавимся на нем к заливу. Согласны ли вы учиться, согласны ли преодолевать трудности?
— Согласны!
— Иванлич, Иванлич!
— Ура, ура!
— Эй, пацаны, пацаны, тихо!
«Вот так-то, уважаемая Анна Петровна!» — подумал Иван, довольный впечатлением, которое произвела его речь.
А пионеры окружили его, поднялся галдеж, голоса возбужденные, лица взбудораженные; снова пришлось призывать к порядку. Потом раздал компасы и прокричал первое задание:
— Определить азимут вон той сосны, что на пригорке!
На обед опоздали, за что Иван получил замечание от начальника лагеря.
Глава 8
Впервые за всю неделю не надо было надзирателем ходить у открытых дверей во время мертвого часа. Набегавшись по лесу, вволю накупавшись и налазившись по береговым кручам, пионеры дружно уплели обед и теперь дремали или спали. В обеих палатах стояла тишина.
Не захотела отдыхать только Пинигина. Она выпросила у вожатого разрешение почитать и теперь сидела в беседке, уставившись в книгу. Но, как заметил Иван, не читала, а задумчиво глядела поверх страниц. «Неужели все-таки собирается удрать?» — подумал Иван. Он прохаживался в тени террасы и соображал, как бы выкрутиться с проклятой инсценировкой.
— Люда! — позвал он Пинигину.
Она вздрогнула и повернула голову.
— Давай с тобой в четвертый отряд сходим?
Девочка молча закрыла книгу, пошла рядом, грустная, серьезная.
— Ну, понравилось тебе сегодня?
— Ага… — вздохнула Мария Стюарт. — Это было интересно.
И опять Иван вспомнил вчерашний педсовет, ее слова и то, как побагровел начальник лагеря после этих слов. «Если то, что говорят о ее матери и о Князеве, — правда, не жизнь у девчонки, а…»