Арендаторами, в основном, стали мелкие торговые конторы: кооперативы, малые предприятия, просто лица без регистрации, занимавшиеся перепродажей или отмывкой денег от любого бизнеса, легального, полулегального и просто криминального.
Денег у совладельцев прибавилось и всё было бы неплохо, если бы в один прекрасный (или не очень прекрасный) день Костюк, не поставив партнёра в известность, не ввязался в историю с нефтью.
Костюк подписал договор с фирмой из Прибалтики о поставке в Клайпеду состава сырой нефти. А с фирмой из города Элиста подписал договор купли-продажи, в котором базисом поставки был нефтяной терминал города Клайпеды.
Маржа в договоре была столь впечатляющая, что Костюк уже сладостно представлял, сколько подержанных мерседесов на вырученные деньги купит в городе Таллине и насколько выгодно продаст их на Кавказ.
Прибалтийская фирма в качестве гарантии выставила аккредитив в одном из самых крупных московских банков, деньги по которому в течение одного рабочего дня переводились на счет конторы Костюка.
Костюк, в свою очередь, взял на один месяц кредит в Сбербанке под залог своего пакета акций завода для подтверждения платежеспособности своей сделки с продавцами из Элисты.
Поставка должна была состояться в течение двух недель и она состоялась в положенный срок. Однако подтверждения для оплаты аккредитива, в виде необходимых документов, из Прибалтики не пришло.
Деньги фирме Костюка таким образом не были перечислены. А вот по краткосрочному кредиту Сбербанк по истечении срока пришлось отвечать.
Костюк рванул в Прибалтику, но по адресу, означенному в контракте, была полузаброшенная общественная баня, неизвестно кому принадлежащая.
В московском банке сообщили, что аккредитив был оформлен правильно, но, по его условиям, деньги возвращались обратно в прибалтийский банк в течение трех рабочих дней, если оттуда не поступят документы, подтверждающие получение товара надлежащего качества и в указанном объеме. Документы не поступили из Прибалтики и деньги были возвращены, какие к банку претензии, если вы, согласно письма прибалтийского покупателя, поставили вместо нефти - битум.
Из Элисты пришло подтверждение, что поставка действительно состоялась, качество отгруженной нефти соответствует требуемой, деньги возвращать они не могут, так как с их стороны контракт выполнен полностью и в срок.
Костюк схватился за голову - его чуть удар не хватил. Получается, что его банально кинул прибалтийский покупатель.
Но банк, выдавший ему кредит на покупку нефти в Калмыкии, костюковские проблемы не интересовали и кредит следовало возвращать.
Банк арестовал пакет акций Костюка, но, поскольку по просрочке валютного кредита (а в условиях тогдашней инфляции Костюк, чтобы не попасть на курсе рубля, кредит взял в дойч-марках, то есть в валюте) проценты были драконовские, а это значило, что стоимости его пакета не хватило для расчета по кредиту. Вдобавок, банк предложил купить весь заводской пакет, то есть и ту часть, которая принадлежала Смушкину.
Цена, предложенная банком, была весьма скромной.
Смушкин тогда проконсультировался как с юристами, так и со знакомыми "авторитетными бизнесменами" в лице одного депутата городского совета, (а другой консультант был просто бандит, но знавший нравы тогдашнего бизнеса досконально).
Причем оба в один голос посоветовали согласиться, поскольку, по их информации, предложение поступило на самом деле не от банка, а от некоего очень могущественного лица из властных структур, а банк лишь выступал посредником сделки и, в случае отказа у Смушкина просто отобрали бы его пакет акций вплоть до силового варианта.
А что такое силовой вариант в первой половине 90-х, Смушкин знал не понаслышке. Поэтому согласился и получил в результате практически те же деньги, за которые и был куплен им куплен заводской пакет акций без учета вложений Костюка.
Костюк же вышел из сделки без копейки в кармане. Правда, живой.
Он звонил потом несколько раз Смушкину, извинялся, униженно пресмыкаясь и просил дать денег или взять в дело опять.
Но единожды солгав, кто ж тебе поверит!
И Смушкин, таким образом, лишился очередного партнера. С той поры он дал себе слово, что отныне будет вести дела только в одиночку. И этого принципа с той незабвенной поры он придерживался всегда.
Вот такие воспоминания извлекала память Сергея Борисовича Смушкина в период вынужденного безделья. От недостатка деятельности стала возвращаться тревога. Под ложечкой проснулась и начала развиваться тяжесть, переходящая в спазм, как предвестник стресса. Смушкин стал плохо спать. Появились сомнения в части выполнения договоренностей директором АСД-квант об особых условиях. Булкина, которой каждый день к вечеру звонил Смушкин, сообщала, что заявок на участие в аукционе нет.
Так закончилась неделя.
Проползли, зияя пустотой и бездеятельностью, выходные.
Раны почти зажили и перевязки были более не нужны.
Приближалось католическое Рождество.
Двадцать второго числа к вечеру заехала Галина.
Елена приготовила что-то из закусок, Смушкин достал коньяк и водку.
Галина предпочитала водку, Смушкину же пить не хотелось вообще, вдобавок, он с давних пор знал, что алкоголь в период душевной смуты вызывает у него не эйфорию, а вгоняет в депрессию и дело может кончиться запоем, что некогда и случалось и возвращения чего очень опасалась Елена.
- Галина, пора тебя стыковать с нашим членом-корреспондентом! - наливая вторую рюмку гостье, сказал Смушкин.
- С корреспондентом - согласна, а член надо посмотреть, - медицински-цинично скаламбурила Галина.
- Я серьёзно. Что-то мне подсказывает, что вам нужно в ближайшее время встретиться и обсудить твою идею.