Именно поэтому Церковь для апостола Павла всегда — Тело Христово, а Христос как Богочеловек — его Глава, Первенец, Полнота, Основание и Краеугольный камень, Спаситель и Жених, Хлеб жизни, Вера, Любовь, Единство, Благодать, Спасение, Вечная жизнь, Обоже-ние, все и во всем Первенствующий. Апостол называет Церковь и зданием, и храмом, но и тогда, как мы видели, по смыслу не удаляется от великой Тайны Воплощения, ибо, называя Церковь зданием и храмом, называет Христа основанием и Краеугольным камнем, на котором все здание, стройно сложенное, возрастает в Храм Божий в Духе. Повсюду и всегда Христос — все и во всем в Церкви. Поскольку же вся Экклесиология апостола Павла имеет сотериологический характер, апостол называет Церковь также полнотой Христовой и, таким образом, опять по святому Златоусту, самым тесным образом связывает Главу — Христа с Его Богочеловеческим телом и удами (= членами), и это тело Он наполняет Собой, но одновременно как Мессия и Спаситель дополняется Церковью. Это еще одна причина, по которой апостол Павел и его верный ученик и толкователь святой Златоуст отождествляют Христа с Церковью и Церковь с Христом.
В Церкви все верные уды (= члены) тела Христова — от плоти и костей Его, ибо верой, Крещением, Евхаристией — одним словом, спасением стали сотелесниками Христа и общниками (= причастниками) Его. Учение апостола о Христе как Главе и Первенце Церкви, о Церкви как Теле и Полноте Его и о верующих как удах (= членах) Христа и друг друга, выражает самое тесное соединение и единство, существующее между Христом и Церковью. Поэтому апостол часто говорит о взаимном проникновении, вселении, обитании Христа в Церкви и Церкви во Христе — и таким образом подчеркивает тайну теснейшего соединения и единства Христа и Церкви. Следовательно, учение апостола о Церкви как Теле Христовом преимущественно имеет христологическое значение и смысл. То есть, тайна Церкви находится не в «теле» и не в «общении» (коллективе), но заключается и объясняется «έν τφ Χριστώ» — «во Христе», в «причастии Единородного» и «Перворожденного среди многих братьев». Понятие и название Церкви как «народа Божиего» входит также в это понятие и название «тела» и «полноты».
Экклесиология апостола Павла достигает своей вершины в Евхаристологии (= учении о Святой Евхаристии). Тайна Церкви как «Тела» Христова содержится и наиболее полно выражается в тайне Божественной Евхаристии как «причастии тела и крови» Богочеловека Христа. Эту истину (= реальность) апостол очень лаконично выражает в словах: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение (κοινωνία) Крови
Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение (κοινωνία) Тела Христова? Один хлеб, и мы, многие, одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Святая Евхаристия — Литургия есть истинное тело Христово, тайна Евхаристии заключается в том, что она сама есть Богочеловек Христос, подаваемый (= самоприносящийся) Церкви в Литургии, как ее истинное существо, пища жизни и вечная жизнь; в этом причастии Церковь становится «сотелесником» Христовым, становится самым конкретным телом от тела и крови Его. «Ибо что такое хлеб? — Тело Христово. А чем становятся причастники? — Телом Христовым. Не многими телами, но одним».[958] Христос в Евхаристии дает нам Свое Тело и делает нас Своим телом. Поэтому, по святому Златоусту, «так же как Он имеет нас в Себе, так и мы имеем Его в нас». Кроме такого Богочеловеческого перихорисиса (= взаимопроникновения), для рода человеческого нет более тесного соединения и большего единства с Богом Живым и Истинным. Следовательно, вся тайна существа и жизни Церкви заключается в ее соединении со Христом и во Христе, Боге Спасителе и Обожителе человека и всего творения, а это соединение и единство самым конкретным образом осуществляется в Божественной Евхаристии = Литургии Церкви.
Это соединение Христа и Церкви апостол Павел выражает и в сравнении с соединением в браке. Святое таинство брака представляет собой лишь тень образа и предображение (τύπος) Великой тайны Духовного брака Небесного Жениха Христа и Его Невесты — Церкви, Девы Чистой. И здесь апостол подчеркивает духовно-телесное соединение Христа и Церкви, конечно, без исчезновения лиц Церкви, то есть человеческих личностей в общении с Личностью Христа. В этом совершенном неслиянно-не-раздельном соединении Церкви с Христом, и удов (= членов) ее с Христом, и друг с другом во Христе отражается (как свет) и проявляется подобие Святой Троицы в Церкви, ибо Церковь — сотворенный образ и подобие Божественной Троицы, здесь нам открывается полный смысл и содержание кафоличности (= соборности) Церкви.