Значение собора в избрании епископов могло только возрастать, тогда как местная церковь все больше и больше теряла в системе митрополичьего и патриаршего управления свое активное участие в процессе избирания и поставления своего епископа. Как явствует из новеллы Юстиниана, рукоположение епископов должно было совершаться в митрополичьей церкви, а рукоположение самих митрополитов — в патриаршей церкви. В том и другом случае церковь получала своего епископа от собора. Кроме того, это перенесение рукоположения из местной церкви и в митрополичью и патриаршую разделило таинство поставления на отдельные его части — избрание и рукоположение, что в свою очередь привело к новому пониманию самого таинства. Оно стало рассматриваться исключительно как рукоположение.
Мы не знаем в точности, как на практике соблюдалась новелла Юстиниана. При существовании тенденции сосредоточить поставление епископов в руках собора, она постепенно теряла свое значение. Относительно практики XII века, мы имеем свидетельство Зонары, который в толковании 6–го правила Сардикийского собора писал: «Это было в то время, когда города сами по себе избирали епископов митрополий. Ныне же этого не бывает, а кому предоставлена хиротония епископов, те избирают архиереев через областных епископов» [26]. В связи с этим же правилом Аристин замечает: «Ныне не действует это постановление, чтобы избрание епископов совершалось клириками и первыми в городе, но они производятся митрополитами и епископами» [27]. Если основываться на этих показаниях, то избрание епископов в XII веке совершалось собором епископов без всякого участия тех церквей, для которых они поставлялись. Однако, неправильным было бы считать, что новелла Юстиниана потеряла все свое значение. Она была внесена в «Базилики», а потому до конца Византии считалась действующим законом, даже если не соблюдалась на практике. Вероятно, в Византии существовали разные тенденции, сменявшие одна другую в зависимости от личных взглядов патриархов и митрополитов. Тем не менее, из Византии никогда не исчезала из церковного сознания идея избрания епископов народом или его частью. В таком ущербленном виде она пережила Византию. Надо отметить, что «Послание восточных патриархов» 1723 года утверждает, что избрание епископов должно совершаться народом. Однако, на практике эта декларация не имела почти никакого значения. В новое время избрание епископов и глав автокефальных церквей определяется местным законодательством этих церквей. Если в большинстве из них миряне допускаются к избранию глав этих церквей, то это не является действительным участием народа, а участием представителей государственной власти. Что касается избрания обычных епископов, то оно почти повсеместно совершается собором епископов.
6. 3–е правило 2–го Никейского собора объявляет недействительным избрание епископов, производимое при посредстве представителей гражданской власти: «Всякое избрание во епископа, или пресвитера, или диакона, делаемое мирскими начальниками (πάρ άρχόχόντων) да будет недействительно… Ибо имеющий произвестися во епископа должен быть избираем от епископов». Нам известно, что в иконоборческую эпоху очень усилилось влияние представителей государственной власти на избрание кандидатов во епископы. По — видимому, бывали случаи, когда представители государственной власти сами обозначали желательного им кандидата и посылали его на поставление к митрополиту. Если такого рода явные нарушения порядка избрания побудили членов 7–го Вселенского Собора издать свое правило, то факт того или иного вмешательства государственной власти в процесс поставления епископов был не новым. Об этом говорится, уже в 30–м апостольском правиле: «Аще который епископ, мирских начальников (κοσμικοίς άρχουσι) употребив, через них получит епископскую власть в церкви, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним». Таким образом, мы имеем бесспорное свидетельство, что не позднее конца IV века гражданская власть получила не только возможность влиять на избрание епископов, но и воздействовать на народ для поставления желательного ей кандидата. Начало этого влияния восходит к Константину Великому. В эпоху гонений римская власть совершенно игнорировала внутренние дела Церкви, в частности поставление епископов. С Константина Церковь становится значительным фактором государственной жизни. Уже сам Константин, а за ним его преемники, начинают действовать внутри церкви, сознавая, что от внутреннего положения церкви стало зависеть в значительной степени государственное положение. Вслед за императорами, в церковные дела, а особенно в поставление епископов, стала вмешиваться и гражданская власть на местах. 7–й Вселенский собор решительно осудил подобного рода вмешательство в процедуру поставления епископов, пресвитеров и диаконов, предписав на основании 4–го правила 1–го Никейского собора, что избрание епископов должно совершаться собором епископов. Собор считал, по — видимому, что вмешательство гражданских властей в значительной степени станет невозможным, если народ будет отстранен от избрания епископов. Нужно отметить, что ни 3–е правило 7–го Вселенского собора, ни 30–е Апостольское правило ничего не говорят о вмешательстве императоров в избрание епископов, и особенно патриархов. Между тем, это вмешательство было гораздо более частым, чем вмешательство местных гражданских властей; и в большинстве случаев оно было решающим. Это объясняется тем, что церковное сознание Византии считало совершенно законным участие императора в церковных делах, в виду особого его положения в церкви, если только это участие не сопровождалось явным нарушением основных церковных правил. Во многих случаях воля императора была решающей в вопросе избрания патриархов и митрополитов. Нередко вокруг поставления епископов возникали настолько крупные несогласия, что они угрожали спокойствию государства. Это также содействовало вмешательству императоров.