Ко времени Халкидонского собора, согласно указаниям, содержащимся в 6–м и 8–м его правилах, в епископскую область входили, кроме городской церкви и филиальных городских церквей, где они имелись, сельские церкви, церкви при богадельнях, мученические храмы и монастыри. Такое расширение местной «епископской церкви началось с середины III века и продолжалось в течение всего IV века. Оно закончилось к эпохе Халкидонского собора, который зафиксировал конец этого процесса. Поэтому собор не вполне правильно говорил об «исторжении» церквей из — под власти епископа. Это было, в большинстве случаев, не «исторжение», а распространение власти епископа над рядом церквей, раньше ему не принадлежавших, и включение их в пределы местной церкви, которую он возглавлял. В течение всего IV века, если сельские церкви не были вполне самостоятельными, то они все — таки сохраняли полу самостоятельность. Монастыри были подчинены власти городского епископа самим Халкидонским собором. Что касается богаделен (πτωχεί) то они находились под наблюдением епископов, если создавались их трудами. Если же они строились частными лицами, то, в той или иной мере, на основании развивающегося клиторского права, они сохраняли некоторую независимость. Несколько труднее сказать что — либо вполне определенное относительно мученических храмов. Если они были в пределах городской церкви, то они находились в том же отношении к епископу, что и филиальные церкви. Если же они были в сельской местности, то они, вероятно, находились в зависимости от ближайшего сельского епископа. Возможно, что некоторые из них строились частными лицами, а эти последние желали сохранить за собой некоторые права и охранить их независимость от епископа. Что так именно случалось, следует из того, что собор угрожает отлучением не только клирикам и монахам, но и мирянам.
В своем 8–м правиле Халкидонский собор выдвинул принцип, согласно которому все, находящееся на территории, зависящей от епископа, должно состоять под его властью (έξουσίά). Принцип этот был не новым. Когда пределы местной церкви стали определяться пределами города в точном смысле, то естественно все находящееся в этих пределах подпало под власть городского епископа. В филиальные церкви, когда они появились, епископ посылал пресвитеров из пресвитериума своей церкви. Новшество было не в самом принципе подчинения епископу, а в понимании пределов городской епископской церкви, которая вышла за пределы города в собственном смысле и распространилась на всю сельскую местность, примыкающую к городу и административно от него зависящую. С этой точки зрения, как 6–е правило Халкидонского собора, так и 8–е являются свидетельством нового церковного положения.
В свете изложенного исторического процесса становится понятным, почему собор объявил, что отрешенные хиротонии являются «посрамлением» [58] для епископа, который их совершает. Дело не только в том, что совершенное рукоположение объявляется недействительным, но и в том, что совершая отрешенные хиротонии епископ до некоторой степени сам уменьшает и оскорбляет свою власть, т. к. является прямой причиной появления «безглавых» клириков.
4. Мы можем теперь перейти к вопросу о том, каким образом могли появляться акефалы? Иными словами, почему епископ совершал отрешенные хиротонии, которые создавали безглавых клириков? Ответ на этот вопрос заключается отчасти в том, что изложено выше: акефалы появлялись в силу нового церковного положения. Рукополагая клириков в церкви, находящиеся на его территории, епископ невольно создавал акефалов, т. к. эти церкви канонически не были ему подчинены. Затем, акефалы появлялись и в силу ухода клириков из церквей, в которые они были поставлены, т. к. уход не всегда был связан с приемом в другую церковь. Число такого рода «безместных» клириков увеличивалось за счет тех из них, кто по каким — либо причинам терял свое служение. Во всех этих случаях епископ не был в прямом смысле виновником появления безглавых клириков.
В ряде же других случаев, епископы сознательно рукополагали клириков, не имея в виду или не имея возможности предоставить им служение. Причиной обыкновенно была симония. Начиная с IV века, рукоположение за деньги стало одним из распространенных грехов, который тяжко разъедал церковную жизнь. В константиновскую эпоху состояние в клире давало ряд преимуществ. В клир начали стремиться состоятельные люди, желающие избавиться от повинностей и обязанностей, которые налагало на них государство, и от большинства которых клир был освобожден. «Что же есть, о чем глаголю, жаловался горько Василий Великий. Сказывают некие, яко некоторые из вас от рукополагаемых ими берут деньги, и прикрывают то именем благочестия, что еще хуже… Ибо менее грешит хотящий по неразумию купити дар Божий, нежели продающий его, потому что сие есть продажа…» [59]. Нет нужды увеличивать количество свидетельств о распространенности симонии. Их можно найти в писаниях любого отца Церкви никейского периода.