В этой кислотной ночи
весь андеграунд лета!
Исцеление
Аррива, флейтист! Что-то теплится во мне…
вдруг, действительно: выживу!
и окажется – кости крепнут
от физических нагрузок.
У меня – пауза, всё сижу и анализирую
верить ли теперь в Санта Клауса?
У меня в ванне стиралка гремит,
в мультиварке – пицца,
Раззадоривается душа-гибрит!
Так и соскальзывает окрылиться!
Хочешь, я предложу воды тебе
из святого источника?
Пока набухает волдырь небес,
(как же сильно жить хочется!).
Я ношу всегда медальон:
старый глаз неоновый…
Он любимым в меня вживлён,
как и вороны…
И когда доберусь до пустот
чьей-то крепкой уединённости,
мы забацаем фокстрот
и проблюёмся во все ёмкости!
Ведь тебе не кажется бледней
самая суматошная абстракция —
тёмно-синий прилив
несёт белых лебедей
к выходу из дверей: в возрождение!
Это намагничивает весна
или стробит зрение…
Пересушивается тоскливое нытьё
и болезненность,
сверхчувствительное бытие – девственность!
непохожее на умат, искривленности…
Я раскручиваю новый формат!
Осознай без разума —
только чувствами нарасхват: передавливается,
как для сока: "сочИт" виноград, перелазеет
каплями и дотягивается – до катарсиса!
Очищение невпопад! Солнце красится!
Вот так вымучивается обновление
клеточных карт,
так предчувствуется сила!
Ты даже мог не верить мне, флейтист,
ведь это ничего не изменило.
***
Выбросить эйфорию одним вздохом
или стереть эту строчку и сдохнуть?
или может смотреть, как сохнет трава?
…осенью, медленно, коричнивеет
или хной покрывается…
А ты: в покрывале, в креслокачалке, в отпуске,
наблюдаешь безобразие образов.
Это гниёт природное творчество —
из лета в холод и ад темнеющих оттенков.
Мне бы сюда Бредбери,
хотя хватит и моего бреда.
Аплодируй мне, когда кажусь властной,
такого уровня добиться опасно,
гипюр в помощь,
будто из декаданса!
Буду будить тебя
неформальным танцем,
а ты сразу меня закружишь
в круговом родео
тёплого ноября,
и соскользнёт парео,
где-то в морях
индийского океана…
Монофоном об идиотстве современности
Иронизируй используя искусство!
Идеограмму искренности
идеализируй импульсами,
и изорви исповедь
истинами инфантилизма!
Иприт изведает изломанный
изгнанный идеалистами.
Инверсия инстинктов или
инопланетный импорт?
Исследуй искушение искрами…
Интимный инфаркт импрессиониста
иллюзиями истощится.
Ингаляция инкубаторам:
имитацией интонации
интуриста!
Мальборо
Зачем мне мальборо?
Внутри всё пепельно!
Огнём и бархатом укрыта в реплики.
И не жалей меня, давно потаскана!
Кривляться не к чему,
даётся кровью мне
твое ребячество!
Мокреют улицы,
апрельской грубостью!
Любовь выпячивать,
казаться умницей,
нечеловечен ты!
Бросаюсь в крайности!
Господь отметил нас.
Считаю данностью:
прилив роднОй души
вне одиночества!
Мы будем вечные,
как тебе хочется.
Дочке в будущее.
Это сОлнечный трИп,
это то, что внутрИ,
драматургИя яснА:
бархатИт веснА!
БЕлые ночи во мнЕ,
я рожу в январЕ,
нашу девочку ЛИзу,
для бОлее лУчшей жИзни!
***
Неуёмная ритмика:бацает, клацает!
шарф с шеи сбрасываю,
и внутри, и снаружи – сказка!
Так создаётся броская, бодрая,
голографическая краска
реальности,
в весну втаскиваемая —
мазками и ласками.
Расцветают Анютины глазки,
распускаются улицы астрами,
разрешаю, ты можешь украсть меня!