Вот и всё…
Внезапно её толкнуло куда-то вбок. Китти очнулась, её чуть подняло вверх. Около зеленохвостой завертелась ещё одна русалочка, искристо-голубая. Вода около них забурлила: создания тьмы дрались, дрались страшно, как закоренелые враги. Девушку же снова потащило по течению на юг. Она видела, как через пару метров справа наступают спокойные воды Аэрмиссе. Девушка попыталась хотя бы продвинуться в их сторону, но холод окончательно сковал все мышцы. Китти стала безвольным тряпичным лоскутом в водах течения северного океана.
Её снова потянуло на дно, в толщу воды, и если бы она могла чувствовать свою руку, то поняла бы, что волочит её за собой искристо-голубая русалочка, расправившаяся со своим сородичем. Китти закрыла глаза. Хотелось закрыть их навсегда. Даже то, что держало её на плаву все прошедшие часы, крепость Палаис-иссе и родство с величайшей фамилией Империи, угасло, уступив бесконечной усталости и апатии. Воздуха в легких почти не осталось. Надо просто открыть рот, позволив воде хлынуть вовнутрь, и ставшее бесконечным страдание закончится. Наверное, лучше так, чем быть съеденной заживо. Свет над головой отдалялся, уходил от неё, рассеивая лучи в расплавленном тёмном серебре воды.
Русалочка тянула её на север, искусно идя против течения. Холод хлестал девушку по лицу. Она всё ещё была над водой. Китти не могла понять, где находится, вокруг была лишь темнота и шум волн. Изредка раздавался плеск хвоста русалки, бивший рядом. Китти всё ещё не чувствовала онемевшего тела, но в сознание с трудом пробилась мысль, что её влекут через силу течения, держа за руку. Она то поворачивалась на спину, то на бок, глотая соленую воду, с мокрыми прядями, что закрывали глаза, облепив лицо.
От внезапной ударной волны её выбросило из течения, и Китти оказалась в теплых водах Аэрмиссе. Кожу закололо, возвращая к жизни. Свет начал приближаться к ней, окрашивая мир вокруг в солнечные блики. Когда грудная клетка, казалось, была готова разорваться от недостатка кислорода, Китти, из последних сил взмахнув руками, вырвалась из водного плена. Больше её никто не держал: она так и не поняла, что произошло. Китти не верила, что её отпустили просто так, но случаем нужно было воспользоваться. Аэрмиссе заливал свет, стояла тишина, в нём не было волн. Вспомнив о русалочках, девушка огляделась, обнаружив, что барахтается в водах одна, и неуклюже развернулась лицом к берегу, что виднелся вдалеке, направилась к нему. Чуть правее белели стены Каалем-сум. Тёплая вода держала её, давала новые силы. Болела только рука, исполосованная когтями русалок. К счастью, ей, обладательнице серебристой крови, обращение не грозит.
Оказавшись на песке, Китти распласталась на спине, вперив остекленевший взгляд в тучи, растягивающиеся грязным рваным полотном над городом. Была ли это удача? Ее собственная жажда жизни? Или же чья-то воля, злая или добрая? Вилариас не знала ответа. На побережье было тихо, пугающе тихо: Китти, заставив себя приподняться, развернулась в сторону города и сразу же с облегчением упала обратно. Он был цел. На миг ей показалось, что она опоздала и Синаана уже захватила устье Нойры.
Почему-то только сейчас пришло осознание того, что война началась вновь. Скучала ли она по ней? Возможно. Война вернулась, уничтожив команду одного из старейших кораблей Империи Света, убив капитана Онду (почему-то Китти была уверена в этом) и Мидната. Она не жалела о них. После стольких дней жизни Китти научилась ценить смерть. Она предпочла бы присоединиться к ним, если бы не существовало одной причины, по которой девушка должна была остаться в живых. Воспоминание об этой причине заставило безотчётно улыбнуться. Китти не знала, сколько лежит на этом пляже, разглядывая небо, и очнулась только тогда, когда солнце окончательно скрылось за тучами. Стало холодно.
— Эй, ты! — внезапно раздалось сзади.
Девушка обернулась. В паре шагов от неё, на камнях набережной, стоял молодой, даже юный мужчина в белом плаще с серебристой вышивкой и алебардой наперевес. «Алебарда? — подумала Китти про себя. — Неужели Михаэль до сих пор не может понять, что они бесполезны?». Это был гвардеец Каалем-сум. Личная рота из двухсот человек, созданная только для того, чтобы радовать очи правителя города, падкого на красоту. Сейчас, за отсутствием Михаэля, они радовали глаза прохожих, патрулируя улицы. Изящные латы с причудливым орнаментом, отглаженный плащ, блестящие сапоги — всё это действовало на умы жителей города как успокаивающее лекарство. Вкупе со смазливыми лицами и прилизанными волосами гвардейцы обладали обширнейшими полномочиями, позволявшими им выглядеть как ангелы правосудия. Умом же они обычно не блистали.
— Ты кто такая?
«Лучше бы тебе не знать, кто я такая», — подумалось Китти. Она встала. Девушка наконец смогла почувствовать собственные ноги. Удивительно, почему она не отморозила их в водах течения Риорре, рассказы с таким финалом были популярны в Империи Света. Обувь она скинула ещё у корабля, плащ тоже, из одежды осталось только обтрёпанное платье, едва скрывавшее фигуру. Обруч слетел с головы вместе с капельками хрусталя на ресницах. Впрочем, Китти было всё равно. Она, спокойно сложив руки на груди, сказала:
— Я с захваченного леди Ситри корабля.
Вот так. Зачем долгие прелюдии?
— А ты сама часом не с Синааны? — недоверчиво спросил гвардеец, подходя ближе. Подобное просторечие девушке пришлось не по душе. Она знала, в чём была причина возникновения такого предположения: кожа Вилариас, как и всех её родственников, не загорала и оставалась белой, как стены Каалем-сум, как свет луны. По ту сторону Сирмэна солнце тоже было не в почёте. Это сравнение разозлило девушку: своим происхождением она гордилась, и сама мысль о родстве с Синааной раздражала её. У нее нет ничего общего с Тьмой!
Кэтрин Вилариас происходила из семьи, под чьей властью находилась Мосант на протяжении тринадцати миллиардов лет. Драгоценная серебристая кровь бурлила в венах Китти, леча раны и отсрочивая смерть. С каждым поколением императорской семьи сила серебра гасла. Сеанс исцеления крови приходилось проводить раз в пятьдесят лет, когда вновь начинали проявляться признаки старения. Обычных людей, с самой обычной красной жидкостью внутри, ни на что не годной, хватало лишь на месяц. Чистокровных эльфов в Мосант осталось очень мало, впрочем, и они не являлись бессмертными. Йонсу Ливэйг, которую она, к несчастью, знала, являлась полуэльфийкой и могла спокойно выдерживать сотни лет без лечения. Единственный плюс столь грязного происхождения.
— Я с Верберга, — сообщила Китти с достаточной долей высокомерия, что придавало ей значимости, — вместе с капитаном Ондой на «Восходе» плыла к Палаис-иссе, везла провизию в Цитадель. На нас напали существа Тьмы возле Селирьеры.
— Наши корабли не ходят у Селирьеры…
— Пришлось сменить маршрут из-за течения и тумана.
—… И на них не нападают существа Синааны, — упрямо продолжил гнуть своё гвардеец. — Мир же. Ты что, десять лет купалась в водах Сирмэна?
— Нет, — Китти начала открыто злиться, не мигая, уставившись на гвардейца, — это произошло сегодня ночью.
— Я скорее поверю, что ты гуляла по палубе и свалилась за борт, — с апломбом заявил тот, всё же с опаской глянув на северо-восток. — Стукнулась головой, вот и привиделась всякая чушь. Не было никакого корабля, и леди Ситри тоже.
— Но я видела их! — ожесточённо сказала девушка. — Они напали на корабль, когда я всё ещё находилась на борту. Если не веришь, то пошли фею к маяку Инити, мы заходили в их порт.