Всю неделю был вынужден заниматься только своей основной работой. Это ее я службой называю, так и не отвык со времен Министерства. Отгружали новые установки и как-то в этот раз тяжело пошло. Кое-как, в общем. Вставал рано, ложился поздно. Отрубался без всякой Калеи, да и не до чего постороннего было, даже телевизор не смотрел.
К своим в 1975 год заскочил только один раз, вчера, хотел по-быстрому поздравить с выигрышем, но получилось как-то не очень. Прямо в момент переключения сознания (это, по тексту, «КЛАЦ!»), что-то о-очень твердое прилетело мне в лоб. Удар! Лежу на полу, хлопаю глазами, не понимаю, в каком я времени. Рядом суетятся испуганные родители. Значит, в 1975 году. Встаю и прикладываю ко лбу холодную ложку…
Что же со мною такое случилось? Ага, всё ясно! Моя семья в полном составе стоит на коленях, молится и энергично кладёт земные поклоны на икону Архангела Михаила. Икона бумажная, приколота на ковре булавочкой. Вот пол и прилетел мне в лоб, шишка будет.
Ну понятно, выиграли и уверовали. Блин, чего-то я, похоже, переборщил…, как бы мне с такими делами не заполучить себе в команду неофитов. Ну, их, неофитов… Но, ставлю себя на их место и понимаю, а какие еще у них были варианты? Ну сами подумайте, пятьдесят тысяч рублей с неба и подпись — Ангел. Любой бы уверовал. По меркам тех лет сумма просто гигантская. На неё можно купить шесть автомобилей «Волга», при том, что и один автомобиль, это неимоверная роскошь. Так что надо семью в чувство приводить, а то так и до монастыря рукой подать.
Сам я человек верующий, но воцерквлён относительно недавно, семья не была религиозной. За пять минут это случилось, не шучу. Когда батя умер, я переживал страшно. Любил его, да и сейчас люблю. А он меня, я знаю. В общем, запил я с горя, чего уж там… Ехал я в мутном просветлении с очередной трехдневной встречи с алкоголем на бережку… Больше трех дней подряд я бухать не могу, перерыв, небольшой, но нужен. Стрелка самодельная вправо, «Храм…». Надо же, 100 раз здесь ездил, стрелки не видел. Дальше все на автомате, как кто-то другой руль крутит. Повернул в поселок, захожу, в храме пусто, служба уже закончилась. За прилавком со свечками, женщина:
— Чего Вам? — но, так, приветливо, без агрессии.
— Да и сам не знаю. Вот, отец умер, может панихиду заказать? — отвечаю.
— Подождите, сейчас отца Модеста позову, он еще не ушел, по-моему, — выходит из-за прилавка женщина.
Возвращается и через минуту из алтаря выходит старенький благообразный священник в поручах. Берет меня за руку, подводит к поминальному столику и говорит:
— А давай за твоего папу помолимся. Как его звали? Тоже Михаил?
— Да я не умею. — говорю.
— А ты просто стой, да подпевай, там несложно. — говорит отец Модест.
Зажгли свечи. Кадило размахали. Еще служка подошел, Владислав зовут, как я потом узнал. Он при храме жил, малахольный немного, но шибко верующий. И мы втроем отслужили настоящий заупокойный молебен по бате моему. И что-то во мне тогда щёлкнуло, уверовал. И потом пять лет, как заведенный, ездил к отцу Модесту, и на службы, и домой. Ясное дело, не просто так. Ограду новую, кованную, вокруг Храма поставил, аналойчики новые дубовые справил и много ещё чего. А потом отец Модест умер и прислали молодого настоятеля. И мои походы за Благодатью закончились. Теперь только так, хочешь помолиться, сходи, помолись, свечки поставь, записки напиши, в кружку положи… и дуй оттуда, пока ноги держат. Целее будешь. И богаче.
— Мам, — повернулся я к маме Ане, которая уже собиралась продолжать.
— Что, сынок? Не мешай. После поговорим. Как дочитаем Благодарственную…
— Мам, да я по этому поводу сказать хочу.
— Что?
— А то, что ко мне опять Ангел приходил. Ненадолго. И сказал, что он хоть и Ангел, но не по православному ведомству.
— Что?! Он, черт, что ли?! Свят, свят, свят!
— Да нет, что ты! Помнишь, в Древней Руси были — Перун, Ярило, Даждьбог? Мы их проходили по истории…, он из этих, мам. Ангел-Хранитель, это у него профессия такая, а зовут его Дух Рода, но ему нравится, когда называют Ангелом. А ты, мам, нашего Рода Хранительница и он с тобой связан, говорит.
— Да не может быть, их же уже всех того, давно низвергли! Порубили, говорят, и в реке Днепр утопили.
— Не всех, мам. Ты же сама Домового подкармливаешь, что бы он иголки твои не таскал, и Лешим меня маленького пугала, когда не спал, так они тоже оттуда. Ангел поговорить с тобой хочет, скажет когда.
— О чем, сынок, с язычником разговаривать? Грех это!
— Мам, он сказал, новые цифры даст, на этот раз, в Спортлото «6 из 35».