не отпуская заломленного за спину локтя, другой рукой ухватил за половые принадлежности, крепко сжав их сквозь джинсы. Парень побледнел и задергался. -Тихо... Тихо... - заговорил Валерий твердыми глухими неторопливыми отрывистыми фразами, глядя ему в глаза, - Прямо сейчас, ты, пидорюга, поедешь со мной в ментуру... И расскажешь следователю сам, все как было... А если не расскажешь, то расскажу я, кто ты такой на самом деле... Как ты сливаешь мальчиков, после того, как сам наиграешься ими вдоволь... И покажу... Как ты с блаженной рожей сосешь моему сыну.... А потом е...шь его, скуля от восторга... Парк у метро Вернадского... Овражек возле речки недалеко от моста... Полянка с бревном посередине... Это увидит весь Ютуб... Твои родители... Купряшин, Чекалкин и вся шобла... Прикинь сам, что с тобой сделает Торчок, когда узнает, кто ты есть... По мере того, как Валерий говорил, лицо парня на глазах бледнело, а губы дрожали все сильнее. -Нет! Не надо!- выкрикнул он с отчаянием -Надо... За все в жизни надо платить, Руслан или кто ты там есть на самом деле? -Роман... -Признайся сам, Рома, тебе это зачтется... Сулить бабло или наезжать на меня - бесполезняк... Я не заберу заяву и ты отправишься туда, куда заслужил. Валерий отпустил ладонь, сжимающую половые принадлежности Романа, а тот неожиданно заплакал навзрыд, как ребенок. -Поехали, Рома, - сказал Валерий уже своим обычным голосом, с горечью и жалостью одновременно, оглядев его. 9. Рассвет озарил комнату слабым светом. Валерий открыл глаза. Саша спала рядом, а выражение ее лица было сейчас детским и беззащитным. «Какие разные бывают люди во сне, - подумал он, - Иной раз, ничего не имея общего с тем, какие они в жизни...» Он смотрел на спящую Сашу и был преисполнен чувством, неведомым ему ранее. Так сложилось, что она была второй женщиной в его жизни, но испытывал к ней он совсем не то, что когда-то к Людмиле, когда мотался за четыреста километров, чтобы погрузиться в омут страсти. Именно страсти - по-юношески сильной и крепкой. Дорвавшийся до «запретного плода», он утонул в ней с головой и очнулся только, когда стал отцом, как бы перешагнув через те чувства, к которым пришел теперь. Они прошли в жизни мимо него... Валерий вздохнул, обнял Сашу и опять закрыл глаза. Проснулся он окончательно, когда за окном светило солнце. Разбудили его легкие шаги. Валерий открыл глаза и увидел Сашу, поливающую цветы. Делала она это интересно: рассматривала каждый цветок, как бы что-то говоря ему взглядом, и только после этого начинала поливать с разных сторон стебля. «Милая Сашка, - с нежностью подумал он, - Кажется, дарить всем любовь - это ее предназначение свыше...» Саша посмотрела в его сторону, и заметив, что он проснулся, улыбнулась: -Доброе утро. -Доброе. До краев, - улыбнулся в ответ Валерий. -Вставай, я уже приготовила кофе. Скоро ребенок заявится. -Мы так и будем от него таиться? - поинтересовался Валерий, поднимаясь. -Он уже начинает к тебе привыкать и скоро в этом не будет необходимости. Гораздо важнее, на мой взгляд, тебе разобраться со своей женой, и самое главное - с сыном. -Разберусь, я же помню твое условие. -И я еще раз тебе его повторю - у нас возможно что-то только при условии, что это не отразится на твоих отношениях с ним. -Только! Обещаю вам, Александра Васильевна, - проговорил Валерий, подходя и обнимая ее за плечи, - Строгая моя учительница... Их губы слились в поцелуе. -Кстати, о наших детях... - начал Валерий, когда они пили кофе на кухне. -О наших? Ты уже Игоря моим ребенком называешь? -Я привык называть вещи своими именами, - пожал он плечами, - Говорю то, что есть по сути, а не согласно нормативным актам. Закон, как говорили на Руси, что дышло - как повернул, так и вышло. Как специалист, могу доказать и привести примеры из собственной практики. По крайней мере, у нас. Где-то, где нас нет, и где, как все в один голос утверждают, хорошо, слышал, что это не так, но сам имею чисто умозрительное представление. -Садись, пять! - улыбнулась Саша - Не сомневаюсь в твоих способностях. -В каких именно? - уточнил Валерий, лукаво подмигнув. -И в этих тоже. Озорник. -С тобой рядом хочется чувствовать себя пацаном. Ты и в жизни строгая учительница. -Так что ты там начал про наших детей? - вернулась Саша к прерванной теме. -Да. Я не понимаю, почему ты не хочешь их познакомить? Женьку через неделю должны выписать. Правда, пока на амбулаторный режим, но думаю, к концу лета он уже поправится. Они могли бы вместе кататься на велосипедах, он тоже этим бредит. Да и вообще, разве это было бы плохо? Саша отвела глаза, нахмурилась и сдержанно проговорила: -Мне думается, все-таки, что Игорь - не тот человек, что нужен в друзья твоему Жене. Валерий пристально посмотрел на нее. -Саш, можно правду? Это единственный вопрос, в котором я не чувствую тебя в тебе самой. Ту, которую я знаю. Ведь ты сама говоришь, что Игорь тебе, как сын, а Женька - мой сын. Это нормально, если мы будем вместе, а они - даже не знать о существовании друг друга? Саша нахмурилась еще больше, и поколебавшись немного, сказала: -Валер, я не хотела тебе говорить, но, раз уж... Только я тебя очень прошу воспринять это спокойно, как бы ты не относился к таким вещам... Игорь - гей. -Это он тебе сам признался? - поинтересовался Валерий. -Представь себе, да. Когда он первый раз попросил меня приютить его на ночь, я ответила, что в одной комнате у меня больная мама, а спать в другой, хоть и в разных постелях, но с женщиной, уже достаточно взрослому парню, наверное, будет стыдно самому. Тогда он покраснел и сказал, что я могу его не стесняться, и по какой причине. -Так может быть, это была уловка, чтобы все-таки не идти домой к пьяным родителям? -Во-первых, это на него не похоже, а во-вторых, и что самое главное, мы потом имели откровенную беседу. Он рассказал мне о себе все с самого детства. И по этой теме тоже. -Неужели сам осмелился рассказать? -А что тебя удивляет? Я воспринимаю все спокойно и не давлю на него авторитетом. -И что касается этого - тоже? - пристально глядя ей в глаза, спросил Валерий. -Да, и этого тоже. Я не могу об этом открыто заявить в школе, ты сам понимаешь, к чему это приведет, но в глубине души мне таких мальчиков жаль. Помимо того, что они по своей природе лишены возможности создать нормальную семью, они еще вынуждены сталкиваться с нетерпимым отношением к себе со стороны окружающих. -Моей маме тоже их жаль, но это не мешает ей считать их извращенцами. -А кто она у тебя? -Врач педиатр. Говорит, что она таких лечила от результатов их образа жизни. -Их образ жизни во многом обусловлен отношением общества. В том-то и беда, что нормальными они себя чувствуют только в окружении себе подобных. И не просто чувствуют, а начинают утверждать себя через эту особенность. Отсюда берет начало искажение в их сознании и самой нормы. Я верю, что твоя мама добрый человек, но она просто не знает сути, и возможно, даже считает, что это можно вылечить. А ведь именно поэтому гомосексуальность и была исключена из списка болезней, что она не поддается медицинской коррекции. Болезнь - это то, что можно лечить. -Она врач старой закалки. И неплохой, поверь. И меня, и сына именно она вырастила отменно здоровыми. Ей сложно преодолеть психологические барьеры. По-моему, самое трудное для людей этого поколения признать, что они в чем-то неправы, когда речь заходит о понятиях и принципах, в которые они свято верили всю жизнь. Наверное, это для них равносильно тому, как признать, что они не жили... В прихожей раздался звонок. Саша вышла из кухни и вернулась вместе с Игорем. Увидев сидящего за столом в домашних тапочках Валерия, он сначала покраснел, а потом побледнел и поджал губы. При этом инстинктивно у него сжались еще и кулаки. -Здравствуй, Игорь, - спокойно произнес Валерий, глядя ему в глаза, но парень отвел взгляд и ничего не ответил. -Присаживайся с нами, - сказала ему Саша, ставя на стол еще одну чашку. Игорь стоял в дверях кухни, не двигаясь и глядя в пол. -Игорюш... - Саша дотронулась до его плеча, но тот резким движением скинул ее руку. -Присядь, - твердо сказал Валерий, - И давай поговорим, в конце концов. Поколебавшись, Игорь сел на край табуретки, не поднимая взгляда от пола. -Саш, оставь нас на несколько минут, - попросил Валерий, и она вышла. -Вот что, мужик, - серьезно заговорил он, когда они остались вдвоем, - Хочешь ты или нет, а тебе придется смириться с моим присутствием в этом доме. И не только. В жизни тоже. Я не требую от тебя любви и признательности, но Сашу я люблю и готов бороться за нее. Возможно, мы будем жить вместе. И если ты ее действительно по-своему тоже любишь, скажем, как мать, ты не можешь желать ей зла. Это не любовь, когда один человек в угоду себе делает другого несчастным. Подумай об этом. На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только падающими каплями воды из не закрытого до конца крана. Наконец, Игорь медленно поднял голову, и глядя в глаза Валерию пронзительным взглядом, проговорил: -Если ты продинамишь ее или посмеешь хоть раз обидеть, я убью тебя. Валерий тоже пристально смотрел на него, и парень выдержал его взгляд. -А если ты ее будешь обижать, я тебя убивать не стану, но что тебе придется плохо, обещаю, - ответил Валерий, - И раз мы оба так любим Сашу... Александру Васильевну, давай не угрожать друг другу, а относиться с пониманием. Пока у нас нет поводов для другого, согласен? Постараемся, чтобы не было и дальше. Валерий протянул Игорю руку и тот, после небольшого раздумья, коротко пожал ее. -Саша! - позвал Валерий. О