, что наш сын гомосексуалист! Типа, она говорила с врачом, у него характерные травмы, ездила к следователю, там возбуждено уголовное дело по факту растления, избиения, не знаю чего еще... Одна я ничего не знаю! Моя орет, что я б..дь, я проститутка, я никудышняя мать! Что случилось?! Ё...ут твою мать, ты можешь мне сказать в конце концов?! -Могу, если ты перестанешь кричать и материться, - спокойно ответил Валерий, проходя на кухню, - Побереги красноречие для своего крутого департамента. -Нет, это потрясающе! - воскликнула Людмила, - Ты решил меня бросить, Валер? -Ну, а это тут при чем? -Да при том! Ты думаешь, я ничего не понимаю? Я, бл..дь, круглая дура, да? Это мужик не чувствует, а баба почувствует всегда! -Мы с тобой сейчас будем выяснять наши сексуальные проблемы или разговор о сыне? - чуть повысил голос Валерий. -Да! - выкрикнула Людмила, - В первую очередь я хочу знать все о сыне! Я мать! Я хочу знать, почему я узнаю все через кого-то, а мой собственный муж пасет меня и в полиции, и в больнице, не давая даже поговорить с врачом? -Тогда успокойся и выслушай меня внимательно. Наш сын действительно находился в сексуальном контакте с парнем, который организовал его избиение, хотя сам непосредственно не участвовал. Познакомились они в Интернете и встречались на природе. Сейчас тот парень дал показания, в остальном будет разбираться следствие. А клеить во всеуслышание такой ярлык на сына я бы тебе не посоветовал. -Да кто клеит?! Но почему ты от меня все скрывал?! -Именно потому, что ты своими эмоциями можешь только навредить делу и лишний раз травмировать сына, который и так перенес необратимую травму. -Да его надо показать психиатру и его вылечат! Поколют месяц, другой - и следа не останется ни от травмы, ни от всего остального. Там не таких обламывают! И твоя мать, между прочим, считает так же. -Но я так не считаю! И Женьку я вам, как отец, не отдам! Имейте это в виду все! -Вот как? Мы все ему враги, один ты такой понимающий? -Это все, - твердо проговорил Валерий, - Теперь о наших с тобой отношениях. Тут ты совершенно права, нам следует расстаться. Я чувствую себя виноватым перед тобой, что так поздно понял, что живу не своей жизнью. Женьку буду продолжать содержать и все совместно нажитое имущество оставляю тебе, включая твою машину, квартиру и коттедж. Решай сама, стоит ли затевать бракоразводный процесс... -Нет... Это за все хорошее... За то, что отдала всю жизнь... За то, что мыла, стирала, убирала, готовила... - запричитала Людмила между рыданиями. -Я понимаю, что тебе тяжело, но ты же сама знаешь, что мы чужие люди. И по большому счету, это было всегда. Так будет лучше и для тебя, и для меня... и для сына. Людмила сидела и продолжала плакать. -Прости меня, если сможешь, - проговорил Валерий и вышел из кухни. Спать они легли в разных комнатах. 10. Валерий ехал по Киевке и вспоминал, как совсем недавно они ехали вот так же вместе с Людмилой, а сзади валялся на спине Женька, елозя пальцем по своему смартфону. Все было как всегда, начиналось лето, и ничто не предвещало, что оно принесет такие перемены. Сейчас это вспоминалось, как будто было не три месяца назад, а в какой-то далекой, совсем другой жизни. Вот и поворот, вот и поселок, вот и их коттедж. Их, но теперь - не его. Формально Валерий уже перевел его на имя Людмилы, как и московскую квартиру. Теперь он был там только лишь зарегистрированным квартирантом. Расчет оправдался - возможность получить все, а не половину, заставило Людмилу отказаться от развода и принять все его условия. Они решили дать друг другу «вольную», как сейчас стало принято выражаться, «по соглашению сторон», а развестись формально - по достижению Женькой совершеннолетия, до которого оставалось не так много. Валерий остановил машину возле забора и зашел на участок. Навстречу продефилировала Мария Ильинична, не поворачивая головы и не поднимая на него взгляда. -Я приехал забрать Женькин велосипед, - сказал он Людмиле, войдя в дом. Та бросила на него неприязненный взгляд: -Свое барахло забери лучше. Велосипед я могу сама перевезти. -Заберу. Мы едем на Можайское море на следующих выходных. Я хочу взять Женьку с собой. -В этом нет необходимости, - язвительно заявила Людмила. -Я ему обещал, и я это выполню, - твердо сказал Валерий, - Не забывай, пожалуйста, о нашей договоренности. -Да забирай ты его хоть совсем. Пусть живет с тобой, раз ему мать - злейший враг. Он мне уже вчера закатил скандал по этому поводу... -По какому? -По поводу вашей поездки. -И что тебя возмущает? -То, что я не хочу, чтобы он был свидетелем разврата! -Не смотри, пожалуйста, на всех со своей колокольни. Да и спать он будет, кстати, в отдельной палатке. -Если с ним что-нибудь случится... - многообещающе с угрозой произнесла Людмила, не завершив фразы. -Я тебя понял, - сказал Валерий и пошел в сарай за велосипедом. -Приветствую! - послышался голос с соседнего участка. За забором стоял Сергей Петрович. -Привет, - Валерий подошел, и они обменялись рукопожатием. -Не чаял тебя уже увидеть, - сказал сосед. -Велосипед приехал забрать. Возможно, больше не увидимся... Взгляд Сергея Петровича стал серьезным: -Заглянешь? -Если только на чаек. Я за рулем и сейчас уезжаю. -Заходи, я поставлю... Сосед направился к дому, а Валерий взял велосипед, погрузил его в багажник, вернулся в дом, забрал сложенные в коробку Людмилой вещи и сказал: -Я поехал. Сидящие друг напротив друга за столом на веранде Людмила и Мария Ильинична ничего не ответили, даже не посмотрев в его сторону. Да. Не много оказалось в этом доме, принадлежавшего лично ему. Как, впрочем, и на городской квартире. Валерий поставил коробку в машину и переехал к забору соседа. Тот уже ожидал его, стоя на крыльце. -Значит, горшок об горшок? - спросил он, жестом приглашая Валерия за стол и наливая чай, - Извини, что лезу не в свое дело. -Тебе простительно, соседи как-никак, - пожал плечами Валерий,- Правда, выходит, что теперь уже бывшие. -Что, так серьезно? -Серьезней некуда. Разводиться через суд не стали, оформим через два года, когда Женьке восемнадцать исполнится. Я настоял. Как и на том, что он останется моим сыном. Мы будем поддерживать отношения - на выходные он мой. -Вот это правильно, - кивнул головой Сергей Петрович, - пацану отец нужен. -А так, - продолжал Валерий, - я ей все оставил. Забрал только свою машину и личные вещи. -И не жалко нажитого-то? -Ничуть. Я расстаюсь легко. -Счастливый, - сказал сосед, - Не бедность людей делает несчастными, я заметил, а зависть и жадность. И еще ревность, но это уже особь статья. -Наверное, - пожал плечами Валерий, - Вот чего во мне нет, так это того, что ты перечислил. -Скажи только, если можешь, она тебе изменяла, что ли? -Да нет. Получается, что я изменил... Валерий опустил голову. -Что, сильно красивая, или, как теперь говорят - сексуальная? - спросил сосед. -Петрович, неужели я похож на такого? - усмехнулся он. -В том-то и дело, что не похож, а мне понять охота. -Не знаю, сумею ли я тебе объяснить? - вздохнул Валерий, - Может, ты скажешь, что с жиру бешусь, или блаженный я какой, но вот встретил ее и почувствовал что-то такое, чего не чувствовал никогда в жизни. И что это мое, понимаешь? -Приблизительно... - проговорил сосед, пристально глядя на него. -Почувствовал, что могла пройти вся жизнь, а я не бы испытал этого ни разу. Что меня впервые в жизни кто-то понял. Меня, такого, какой я есть. Что я стал кому-то нужен. Не мои деньги, не мое положение, не мой, прости, член, а я сам! И вдруг так захотелось послать все и всех далеко и надолго, а жить адекватно самому себе, что не смог сдержаться. Пусть меня судит Бог, если он все-таки есть. Я виню во всем только самого себя и свою безрассудную молодость... Сергей Петрович выслушал этот страстный монолог, прихлебнул чай и сказал: -Бог тебе судья, это факт. Ведь у меня с Ольгой, царство ей небесное, тоже не все ладно было, но ради пацанов терпел. Пример не хотел показывать дурной. Семья есть семья. -Думал я об этом, Петрович. Да только ведь, как посмотреть? Дурная семья - не самый лучший пример. А как у нас было - сам, наверное, знаешь, слышал сквозь забор. Может все и так, как ты говоришь, а может, чем так - так лучше с чистого листа. Они помолчали. -Ну, а та, другая, тоже разведенная? - поинтересовался сосед. -Да. -Дети есть? -Нет. Она бесплодной оказалась, за что ее муж и бросил. В школе учительницей младших классов работает... Хотя, если на то пошло, работает - это не про нее. Она живет своей школой, своими учениками. Один парень, ровесник моему Женьке, ее за мать почитает, а она его за сына. Своим родителям он не нужен, они алкоголики. Не встреть я ее, не поверил бы, что такие люди бывают. -Ну, что же, время покажет, - проговорил сосед, поднимаясь, - Еще чайку? -Да нет, поеду, пожалуй. Валерий поднялся и протянул Сергею Петровичу руку: -Прощай, сосед. Может, еще и свидимся когда, мир тесен... Валерий завел машину и поехал. После разговора с Сергеем Петровичем ему стало легче. Да и вообще, несмотря на потерю всего нажитого, ему показалось, что он, наоборот обрел. Обрел что-то значительно большее и дорогое... Новую жизнь. В работе, по сути дела, произошла та самая «рокировка», о которой говорил тогда редактор - переводы стали его основным делом, а дела фирмы он просто держал на контроле, приезжая только тогда, когда требовалось его прямое вмешательство. В связи с политической ситуацией, объемы перевозок заметно снизились, и случаев такой необходимости стало меньше. Шеф уволил нескольких сотрудников, но ему, тем не ме