дой. Валерию вдруг со всей пронзительностью захотелось, чтобы опять стало так, как было тогда, и чтобы сам он опять стал таким, и не было за спиной этих прожитых лет. Ему показалось, что все это время жил не он, а кто-то другой, а он только пребывал в шкуре этого другого, живя не своей жизнью, не с теми людьми и не теми чувствами. До него со всей очевидностью дошло, что, по сути, родными ему были только два человека - его престарелая мама и Женька. Тот, кого он сегодня потерял... Валерию вспомнились размалеванные косметикой лица парней, их омерзительные вихляния и обжимания друг с другом во время убогой пародии на танец, слащавые поцелуи, извращенный секс... То, что он запомнил по фоткам и видеороликам, когда ради любопытства заглянул на гей сайт. Долго он там не задержался, поскольку увиденное было настолько омерзительным, что хотелось поскорее забыть, а сами эти люди показались ему обреченными, кончеными существами, которых нужно, если не истребить, то вывезти куда-нибудь в резервацию, изолировав от нормальных людей, и дать им возможность погибнуть самим в своих мерзопакостных вожделениях, не оставив потомства. То, что среди них мог оказаться его сын, тогда не уместилось бы в его сознании. Не умещалось и сейчас, даже, несмотря на то, что это был факт. Народу в парке почти не было и не от кого было скрывать слезы. Валерий дошел до места, где от аллеи отходила в сторону дорожка в виде приподнятого немного над землей деревянного помоста. «Экологическая тропа», - прочитал он на деревянном указателе. Тропа уходила куда-то вглубь леса. Того самого леса, где они катались с отцом на лыжах, в ту сторону, где было место их привала. Валерий свернул на нее и пошел среди высоких деревьев. Из-под потемневшего снега проглядывала талая вода. «Весна наступает», - подумал Валерий. Ему вдруг показалось, что с той самой поры, когда они катались здесь на лыжах с отцом, он не видел ни весны, ни зимы, ни осени. Времена года сменялись в его жизни, как фон в бесконечной суетной круговерти и не являлись ничем иным, как поводом поменять резину и перейти на другую форму одежды. И сколько их так уже минуло? А самое главное - сколько еще осталось впереди? Эта деревянная дорожка, по которой он шел, показалась Валерию похожей на его прожитую жизнь. Та - тоже была дорожкой, по которой он шел или бежал от одной мимолетной вехи до другой, а сами эти вехи были цепью не зависящих от него случайностей. Школа, институт - все, как у всех. Женитьба «по залету» - не исключение. Своя фирма - забота отца. Предательство друга - явление, ставшее обыденностью... Не «заказал» же он его, в конце концов, и даже, по большому счету, не подставил. А что ограбил? Почему бы Сашке было не воспользоваться такой возможностью, если он привык жить и поступать, как все? Ведь все, или почти все, кто утвердился в российском бизнесе, сумели это лишь потому, что где-то, когда-то, кого-то «подломили», «кинули» или «грохнули». Цель оправдывает любые средства, есть ли тут место другим понятиям? Выходит, вся жизнь Валерия - цепь случайностей, обусловленных обстоятельствами, ставшая закономерностью? Дорожка все вилась и вилась среди деревьев, увлекая его куда-то дальше. На поворотах попадались скамеечки, беседки, стенды, на которых были вывешены картинки и какие-то надписи, очевидно, рассказывающие о флоре и фауне этого леса, но Валерий не задерживался возле них. Ему было вполне достаточно того, что он ощущал вокруг. Он вдыхал запах пробуждающейся природы и утопал глазами в ее чистоте, которая, как казалось, приводила в такую же чистоту душу, выдавливая из нее со слезами всю накопившуюся за эти годы грязь. Тропа вывела его к небольшому пруду. С одной стороны за ним проходила МКАД, а с другой - виделись за деревьями какие-то постройки. Кажется, там помещалась раньше войсковая часть, или подразделение МЧС. Валерий не помнил и не хотел сейчас об этом думать. Он не хотел вообще никого и ничего видеть, кроме природы, которая дала такой неожиданный поворот ходу его мыслей. Постояв немного на помосте над водой, Валерий пошел дальше сквозь березовую рощицу. Его взору предстала полянка с деревянными грибочками, площадка под названием Тенистый сад. Дорожка переходила в мостик над овражком, по которому протекал ручей, поднималась ступеньками на другом берегу, и вела куда-то дальше. «Как органично вписывается в природу то, что сделано человеческими руками согласно, а не вопреки, природе самого человека», - подумалось Валерию. Ничто не отвлекало его от мыслей, навеянных созерцанием. На всем пути, а Валерий шел уже довольно долго, ему встретились только прогуливающаяся пожилая пара, да двое приверженцев скандинавской ходьбы. Но когда он перешел овражек и прошел еще немного, впереди послышались звонкие детские голоса. Скоро среди деревьев замелькали фигурки мальчишек и девчонок лет восьми-девяти. Здесь к тропе примыкала площадка с качалками, деревянным лабиринтом и интересным строением в виде домика для лесных жителей. Тут же была площадка, с которой открывался красивый вид на запруженную речушку с журчащим родничком на другом берегу. -Александра Васильевна! Александра Васильевна, смотрите, я подснежник нашла! - послышался громкий девчоночий возглас. Валерий поискал глазами и нашел Александру Васильевну. Это была хрупкая девушка неполных тридцати, едва выделяющаяся среди воспитанников ростом и фигуркой. Она взяла в руки протянутое девчушкой растение: -Это не подснежник, Марина. -Почему? Он просто еще не распустился... Александра Васильевна начала что-то объяснять, а Валерий поспешил отвернуться, поскольку глаза его опять наполнились слезами. Детство! Милое, желанное и навсегда ушедшее детство, когда он тоже умел вот так же радоваться найденному цветку, первой траве и лучу солнца. Когда казалось, что впереди все так же чисто и ясно, и ждет лишь только радость... Валерий задержал взгляд на глазах Александры Васильевны, которые тоже обратили на себя внимание своей чистотой, как и все окружающее. «Сама невинность. Как же она им двойки-то ставит?» - усмехнулся про себя Валерий. Ему вспомнился вечно циничный и насмешливо-оценивающий взгляд Людмилы, и он невольно слегка поморщился. Валерию вдруг показалось, что самое большее, что ему не хватает в жизни, так это того, чтобы на него смотрели вот такие глаза, как у этой Александры Васильевны. За все прожитые годы для него были желанными только глаза матери, да Женьки... Были... Теперь уже, только были. -Гена, Владик... ребята, не бегайте там! - послышался возглас учительницы, обращенный к группе мальчишек, сгрудившихся на крутой дорожке, спускающейся к роднику, - Поднимайтесь сюда, мы сейчас отправляемся в поход по тропе! Те послушно побежали, но тут случилось непредвиденное: из-за бугра на большой скорости выскочил велосипедист. Дорожка была узкая, и мальчишки заметались по сторонам. Под визг наблюдавших со стороны ребят и отчаянный крик бегущей вниз Александры Васильевны, горе-гонщик что есть силы затормозил, но его продолжало нести на невращающихся колесах по жиже растаявшего снега. Велосипед развернуло, тот хотел его выправить, но переднее колесо, наткнувшись на бордюрный камень, повернулось влево, а он сам грохнулся на землю и остался лежать, чуть перекатываясь на боку. До всех донесся его сдерживаемый стон. Ребята сгрудились вокруг, а Александра Васильевна в отчаянии обвела глазами окрестности. Наткнувшись на Валерия, ее взгляд вспыхнул надеждой. -Молодой человек... - воскликнула она. Она хотела добавить что-то еще, но Валерий уже сам спешил к месту происшествия. Велосипедистом оказался паренек лет пятнадцати, одетый в сильно потертые и кое-где рваные джинсы, старые кроссовки и видавшую виды куртку. Голову прикрывала растянутая грязная вязаная шапчонка. Велосипед был тоже старый и самый обыкновенный, но ухоженный руками владельца. Приделанные дешевые «прибамбасы» были призваны заменить «крутые» приспособления на солидных, но дорогих «собратьях». -Тебе известно, что здесь езда на велосипедах запрещена?! - громко и строго спросил, подходя, Валерий, - Велосипедной дорожки мало? Сделал он это скорее по привычке, поскольку видел, что нарушитель уже наказан более чем серьезно. Парень продолжал перекатываться, лежа на боку и держась двумя руками за левую ногу. Он старался не стонать, но было видно, что это удается ему с трудом. -Где болит? - наклоняясь к нему, участливо спросила Александра Васильевна. Парень молчал и отводил глаза, выражающие мучительную боль. Валерий взял его под мышки и приподнял, но тот закричал в голос и он был вынужден опустить его обратно на землю. -Скажи, где болит? - продолжала допытываться Александра Васильевна. Парень молчал, только стонал уже вслух. Было видно, что он страдает не только от боли, но еще и от своего, как ему казалось, унизительного положения перед столпившимися вокруг малолетками. -Похоже, он сломал ногу, - сказал Валерий и громко спросил твердым голосом, - Нога? Парень кивнул головой. -Совсем опереться не можешь? Резкая боль? - строго спросил Валерий. Парень опять кивнул и бросил на него короткий неприязненный взгляд. -Надо скорую вызвать! - выхватила из сумочки телефон Александра Васильевна. -Лежи спокойно, не двигайся, - приказал Валерий парню и обратился к нервно тыкающей по клавишам девушке, - По сто двенадцатому звоните, они переведут вызов, так бесполезно... -Ой, я по старой памяти 03