Отец с матерью уже два раза проходили эту процедуру. На этот раз предстояло и Алеше, ему недавно исполнилось пятнадцать лет. Эта мера была введена восемь месяцев назад, когда «в ответ на злостное нарушение правил экологической безопасности некоторыми несознательными элементами» стали публиковаться конкретные нормы потребления кислорода по категориям граждан. Постепенно эти нормы ужесточались. Официально эта процедура называлась «Профилактика пониженного потребления кислорода». В обиходе говорили просто – «подышать», хотя процедура предполагала, наоборот, задержку дыхания.
Предполагалось (а это было научно обоснованное предположение, с заключением именитых экспертов), что при задержке дыхания человек учится потреблять меньше кислорода, и что такая тренировка полезна для организма.
Также предполагалось, что люди сами будут регулярно проводить эту процедуру, задерживать дыхание в соответствии со своими нормами. Но рассчитывать на то, что вмиг все станут сознательными, не приходилось, поэтому необходимо было контролировать выполнение процедуры. Впрочем, процедура контроля считалась гуманной, так как в присутствии инспектора нужно было выполнить только десять процентов от дневной нормы.
- Итак, Игнатьев Денис Валерьевич, тридцать восемь лет. Да? Неблагонадежный элемент. Норма у вас теперь семьдесят две минуты в сутки, - проговорил инспектор, заглядывая в таблицу с новыми нормами. - Так, давайте, семь минут покажете. Хоть за один раз, хоть за несколько, как вам удобнее. Это, что называется, на ваше усмотрение, никакого принуждения,- произнес инспектор с улыбкой.
- Готовы? - спросил инспектор, доставший секундомер.
С секундомером в руке инспектор был похож на школьного учителя физкультуры.
- Готов,- сказал отец, и набрал воздуха в грудь.
Он сидел неподвижно, с напряженным лицом. Уже на тридцатой секунде ему стало не хватать воздуха. Он держался. Инспектор показал ему секундомер - прошло уже пятьдесят секунд. Отец с трудом дотянул до одной минуты и резко выдохнул.
- Да, маловато держите. Не видно практики, - сказал инспектор.
Отец ничего не отвечал, только тяжело дышал.
Через минуту инспектор сказал: - Ну, давайте, нечего расслабляться.
Отец опять набрал воздуха в легкие, задержал дыхание. В этот раз он набрал больше, даже щеки надул. Впрочем, воздух из щек он быстро выпустил. На пятьдесят второй секунде он выпустил весь воздух из легких.
- Тяжко, инспектор. Я лучше несколько раз,- сказал Игнатьев-старший.
- Ваше право,- сказал инспектор.
Отец Алеши задерживал дыхание еще несколько раз, по пятьдесят-пятьдесят пять секунд. До выполнения контрольной нормы оставалась одна минута и двадцать секунд.
- Давайте за один раз, - бойко сказал инспектор. В его уверенном голосе читалось: "я верю, что ты сможешь".
- Сейчас, отдышусь немного, - приглушенно сказал отец.
Он походил по комнате, быстро набирая и выпуская ртом воздух.
- Давайте,- наконец сказал он и задержал дыхание.
Уже на пятидесятой секунде стало тяжело, хотелось вдохнуть свежего воздуха. В легких еще оставалось немного места, и он небольшими глотками, незаметно для инспектора, добрал немного воздуха и кое-как дотянул до заветных одной минуты двадцати секунд. Он был бледен, никак не мог отдышаться, но все-таки был доволен, что закончил с процедурой.
- Ну, мать, твоя очередь,- сдавленно сказал он, улыбаясь и как бы передавая эстафету жене и приглашая показать достойный результат, посоревноваться с ним.
Женщина уже настроилась, хотя сначала была подавлена. У нее был бойцовский характер. Она приняла вызов. Инспектор посмотрел норму женщины.
- Так, гражданка Игнатьева, вам пять минут,- сказал он.
Женщина задержала дыхание.
Было видно, что ей очень тяжело. Но она терпела. В глазах выступили слезы, она сжимала кулаки, но не сдавалась.
- Ой, не могу, - вырвалось у нее, когда она уже не могла сдерживаться.
- Минута пятнадцать секунд. На рекорд идете, гражданочка,- с удовлетворением заметил инспектор.
Женщина была довольна. Она стояла посреди комнаты, упираясь прямыми руками в колени и тяжело дыша. Наконец, она подняла голову и с улыбкой посмотрела на мужа. Он демонстративно три раза хлопнул в ладоши.