Это было так, потому что государство Компании не имело административных средств и не собиралось следовать тому, что современные государства часто делают в периоды конфликтов, - напрямую регулировать рынки.
"За армией в Индии, - писал один из ветеранов англо-пенджабских войн, - следует другая армия, генералом или главнокомандующим которой является базарный котувал".86 Вскоре после падения Дели 11 мая 1857 года войска, переброшенные из Пенджаба на окраины города, действовали в двухуровневой системе такого рода. Многие члены тыла были ремесленниками и работниками сферы обслуживания: "парикмахеры, повара, сапожники и т.д.", а также большое количество бхести или разносчиков воды. Пожилые члены группы вспоминали афганские войны 1840-2 годов.87 Базарный котувал следил за закупкой продовольствия. В XVIII веке снабжение осуществлялось в основном с помощью конвоев, перевозивших зерно, и лагерных последователей, которые оказывали кустарные услуги и иногда занимались заготовкой зерна в пути.
В самом начале кризиса, когда падение режима Компании казалось несомненным, "последователи лагеря, столь необходимые для эффективности армии в Индии, дезертировали, как крысы с тонущего корабля".88 Действительно, впоследствии в источниках, посвященных мятежам, лагерные последователи получили мало упоминаний. В одном редком случае древняя система возродилась. В феврале 1858 года майор (впоследствии генерал-майор) Джон Кок, расквартированный в окрестностях Морадабада, привлек к работе передвижных караванщиков или банджарских старост, которые пасли свой скот в Тераи.89 Но заключение контрактов с караванщиками не было нормой.
Это неудивительно. В 1857 году армия Компании вела войну, отличную от тех, в которых она участвовала раньше. Она никогда раньше не вела столь масштабных сражений на равнинах Ганга-Джумны. Ее силы были в среднем больше, чем в XVIII веке, и она пыталась вернуть города, находившиеся под вражеской оккупацией, а эта операция требовала времени. Эти обстоятельства сделали снабжение важнейшей проблемой и заставили закупать припасы бюрократическим путем, полагаясь на доходы и торговлю. Во время кампании режим Компании получил множество деклараций о лояльности от неофициальных европейцев и евразийцев. Но если неофициальные европейцы были полезны как военные добровольцы, они редко могли помочь как торговцы, ремесленники и плантаторы. За исключением Канпура, их знания о сухопутной и внутренней торговле не представляли ценности. Лишь немногие имели опыт торговли зерном и селитрой - двумя жизненно важными ресурсами. Большинство из них занимались бизнесом в европейских кварталах, были малочисленны.
беглецы, за редким исключением убитые или осажденные.
Британские власти считали, что индийские купцы обязаны своим богатством радже и, естественно, придут ему на помощь: "Если в Индии и есть какая-то группа людей , которая должна была бы прийти на помощь в трудную минуту, то это "денежная интеллигенция"".90 В этом утверждении был элемент истины. Некоторые купцы и банкиры были мобильны и обладали большей информацией о ходе событий в более широком масштабе. Например, в Ассаме и Рангпуре купцы-марвари делали заявления на сайте , что, "как, должно быть, знает каждый, кто, подобно нам, путешествовал", масштабы реинтеграции из Калькутты были слишком велики, чтобы восстание могло устоять.91 В Мееруте и Пешаваре британцы действовали в соответствии со своими убеждениями и в мае и июне обратились к купцам с призывом подписаться на военные займы. Как мы уже видели, в Мируте реакция была вялой. В Пенджабе он был щедрым, но не раньше, чем пришлось выкручивать руки.
Демонстрация нейтралитета была политически более безопасным вариантом для купцов и имела экономический смысл, поскольку государственные бумаги быстро теряли в цене. В Авадхе и Рохилкханде уверенность в том, что купцы будут добровольно рисковать жизнью ради британцев, быстро исчезла.
Тем не менее, сотрудничество имело заметные масштабы. В первые месяцы мятежа переходить на сторону британцев в любой точке средних Гангских равнин было сопряжено с серьезным риском. Тем не менее, многие фирмы пошли на это. Яркими примерами являются банковские фирмы Лакшми Чанда Джайна из Матхуры и Маника Чанда из Аллахабада.93 Вместе со своими братьями Радха Кришаном и Гобинд Дасом Лакшми Чанд послал первые разведданные чиновнику по доходам Агры о неспокойной обстановке в армии, что привело к разоружению пехотных войск в Агре. После подхода бригады Нимаха в августе 1857 года братья предоставили убежище беглым европейским семьям, доставили их в целости и сохранности в Агру, поддерживали поток разведданных , а в те месяцы, когда банковская система Северной Индии полностью разрушилась, предоставляли кредиты администрации.94 Банкиры могли предложить некоторые из этих услуг, потому что командовали армиями и верили, что смогут самостоятельно справиться с мелкими угрозами. Похожие истории происходили в Раджпутане и Пенджабе. Марварский банкир из Биканера Банси Лал Дага начал скупать государственные ценные бумаги компании, которые продавались за четверть номинала в мае 1857 года, и через семь месяцев оказался чрезвычайно богат.Чтобы защитить свои инвестиции, он "настолько полно отождествил себя с делом правительства, что взял на себя крупные контракты на поставку продовольствия для войск в поле, и свободно выдавал деньги на линии снабжения, проведенные по другим частям страны, как бы дезорганизованна она ни была".95