В 1709 году войска маратхов завоевали могольскую провинцию Гуджарат. Столетие спустя компания приобрела большую часть этой территории. За прошедшее время маратхский Гуджарат оставался в тени сражений на севере. Наши сведения о правлении маратхов в Гуджарате почерпнуты из отчетов, подготовленных вскоре после захвата территории британцами. В этих регионах, как и в Малве, государство маратхов оставило вождей в покое, лишь незначительно перестроив бюрократию сбора налогов по образцу западной Махараштры.34 Для сбора денег использовались две разные политики. С потенциально проблемных вождей брали символическую дань. Офицеры штата, в свою очередь, занимались так называемыми "мирными" деревнями. Захватив власть в этих регионах, англичане столкнулись, с одной стороны, с вооруженными раджпутскими помещиками, которые отказывались признавать какие-либо права британцев, а с другой - с иерархией офицеров, чьи права и привилегии слились в наследственные права собственности. Первым политическим вызовом для Компании стало подчинение и устранение этих слоев независимой власти.35 В Саураштре и Кутче (Качче) вождей раджпутов оставили в покое, поскольку налоговые ресурсы этих крайне засушливых регионов не стоили завоевания, а сами вожди не представляли угрозы для власти Компании.
В восточных районах Раджастхана, находившихся под непосредственным управлением Моголов, в конце XVII века наблюдалась консолидация власти помещиков. Р. Рана показывает, что во второй половине XVII века в восточном Раджастхане некоторые заминдары получили возможность присвоить права джагирдари и превратить деревни, не принадлежавшие заминдарам, в заминдарские. Поскольку этот процесс продолжался без значительного сопротивления сверху, а заминдары преодолевали такое сопротивление, традиционное партнерство между торговыми и финансовыми интересами и правящим классом ослабло, и первые стали вступать в союз с заминдарами.36 Так появился важный северный союзник маратхов в середине XVIII века, джаты из Бхаратпура.
Другие главные восточные государства - Раджастан, Мевар и Амбер - были вассалами Моголов в начале XVIII века, а после падения Мальвы перешли во владение маратхов. Оба государства страдали от престолонаследия. В свою очередь, те, кто занимал трон, делали выплаты маратхам. Джеймс Тод, назвавший северных маратхов "ассоциацией вампиров", рассказал об огромном количестве денег , которые таким образом перешли из рук в руки в период с 1736 по 1777 год, и о территориях, которые государство Мевар сначала заложило, а затем уступило Синдхии и Холкару.37 В этих регионах находились хорошо возделанные районы и важные торговые пути, что приносило государству немалый доход, хотя насколько стабильным был этот доход, остается под вопросом. Возможно, дань можно было бы вообще не платить, если бы крупные раджпутские государства смогли объединить свою военную мощь. Однако раджпутские кланы не могли противостоять таким требованиям отчасти потому, что постоянно находились в состоянии гражданской войны. Слишком часто претенденты на престол приглашали маратхов, чтобы те силой привели их к власти или защитили от соперников. В результате Мевар превратился в колонию поочередно Синдхии и Холкара вплоть до 1803 года.
Внутренние и внешние силы, объединившись в спираль упадка и неуправляемости, привели к краху фискальные системы штатов. "Всегда трудно, - писал Тод , - получить какой-либо правильный отчет о доходах этих штатов, которые постоянно колеблются".38 Доходы государства поступали частично от земель кхалса (демесне), но в основном от джагиров. Эти джагиры были разного размера. Каждый из них, будучи наследственным, отождествлялся с кланом или родом. Поэтому их положение в данной местности было прочным. Политические трудности Мевара и Амбера были обусловлены растущей властью групп, которые выступали посредниками между землевладельцами и государством. Некоторые из них происходили из старой знати джагирдаров, но многие новые группы были приняты на военную или фискальную службу и вознаграждены доходом. Доходное хозяйство в Джайпуре росло на протяжении всего XVIII века.39 К тому же "государство становилось все более неспособным контролировать своих чиновников от предъявления незаконных требований... [к] крестьянам, ремесленникам и подсобным рабочим".40 История Биканера второй половины XVIII века, написанная Дилбагхом Сингхом, снова изображает "мрачную историю растущей анархии".41 Вследствие раздробленности политической власти дворяне имели больше права голоса в вопросах престолонаследия. По мере того как внешние силы и вооруженные наемники присоединялись для поддержки соперничающих претензий, неопределенность еще больше возрастала.