Казуистика Аристотеля лишь маскировала классовую ложь и выдавала привилегии, ничтожной группы олигархов за преимущества всего свободного гражданства. Пространные рассуждения о политических добродетелях господ служили только ширмой для классовых интересов рабовладельческой знати.
Чтобы смягчить классовые противоречия рабовладельческого режима, Аристотель доказывал рабам, что они самой природой и навсегда осуждены нести своё ярмо. Для политической деморализации рабов использовалось культурное превосходство греков над соседними народами, экономическое превосходство греческих городов над их аграрной периферией. При этом логика начинала хромать и аргументация оказывалась совершенно поразительной. Сотни лет греки занимались гимнастикой, укрепляя свои физические силы, тренируя своё тело и награждая победителей на Олимпийских состязаниях. Между тем Аристотель осмеливался доказывать, что крепкое телосложение и большая физическая сила, свойственная другим народам, делают последних рабами по природе. Совершенно очевидно, что для поддержания своего господства, участия в походах и битвах военной знати требовалась большая физическая сила, выносливость и т. д. Спартанцы специально тренировались и вели лагерный образ жизни, чтобы обрести нужную силу для избиения илотов и своих внешних врагов. Но Аристотель избегает затруднений с помощью весьма странной казуистики. Вместо того, чтобы объявить «рабами по природе» и спартанских атлетов, он начинал доказывать, что военные победы «объясняются силой разума и политическими добродетелями победителей, а вовсе не их физической силой». Само рабство военнопленных оказывалось совершенно необъяснимым с точки зрения, развивавшейся Аристотелем, так как оно становилось часто уделом наиболее культурных народов.
Во время греко-персидских войн V века порабощение стало реальной угрозой для самих греков, и это хорошо знал Аристотель. В случае победы деспотической Персии множество греков было бы продано в рабство. Однако Аристотель искал выход в софизме, что эллины и в состоянии рабов остаются людьми благородными. Они всегда причастны к свободе. Всем было хорошо известно, что греки V–IV веков часто покупали рабов грамотных, культурных, обладавших серьёзными и ценными познаниями. Сам Платон, учитель Аристотеля, побывал на рынке рабов и только деньги друзей спасли философа от настоящего рабства. Из рабов нередко выходили весьма выдающиеся люди. Но Аристотель игнорировал всё это и доказывал, что недостаток разума осуждает варваров на рабство. Зачем же тогда грекам требовалась вооружённая сила для подавления рабов? Ведь волы всё-таки не устраивали восстания по недостатку своего разума, а рабы бунтовали очень часто. Аристотель хорошо знал историю Греции и ему было прекрасно известно, что до V века она вовсе не превосходила в культурном отношении другие народы. Поэтому с точки зрения этой концепции следовало и греков гомеровской эпохи объявить рабами по природе. Однако по мотивам социальной демагогии он этого не делал. Даже в IV веке пастухи горных областей Греции отличались крайне низким уровнем культуры. Но Аристотель опять воздерживался от такого шага, проявляя удивительную непоследовательность.