Социальная демагогия Аристотеля не знала пределов. Чтобы оправдать паразитическое существование знати и дезориентировать рабов, парализовать их сопротивление, он осмеливался доказывать учёнейшим образом, что рабство полезно... для самих рабов. Не мог же Аристотель полагать, что работа на господ доставляет удовольствие рабам. Ему было хорошо известно, что рабы уклонялись от работы, выполняли её лишь под угрозой истязания и бежали от господ при первой возможности. Рабы сами отлично понимали свою пользу, но Аристотель толковал её совершенно поразительным образом. Он делал это в классовых интересах рабовладельцев, забывая об элементарной логике, правила которой им были формулированы столь чётко и изысканно. Из того обстоятельства, что господин плохо различает пользу от раба и вола, Аристотель делал вывод, будто раб и вол тождественны друг другу. На том лишь основании, что раб, вол и телега одинаково принадлежат господину, делался вывод, что все они представляют собою нечто тождественное и раб является всего лишь одушевлённым орудием.
В поисках оправдания рабства в глазах свободного населения Аристотель объявлял рабовладельцем каждого, кто имеет вола, пуская в оборот софизм, что раб и вол одно и то же. Аристотель яростно боролся за расширение социальной базы рабовладельческой системы. Ради этого он апеллировал к органической теории государства, доказывая, что существование господ и подчинённых является непременным условием всякой социальной жизни. В дело пускалась даже фикция господства души над телом, чтобы аргументация стала более убедительной. Элементы этой теории были представлены уже у Платона и вообще её мотивы являлись ходячим представлением Греции того времени.
Органическая теория государства сказывалась и в речах Демосфена. Во второй Олинфской речи он утверждал, что со «свободными государствами и с царями бывает то же, что с телом человеческим: пока человек здоров, он не ощущает в своём теле никакого повреждения», но при недомогании обнаруживаются все его болезни. Аналогичным образом, пока государства воюют вдали от своих владений, «слабые стороны незаметны для толпы, но как только возгорается война у самой границы, все язвы вскрываются» 18).
Но если социальная жизнь на определённой стадии своего развития предполагает подчинение одних и повиновение других, то это вовсе не означает обязательно необходимость рабства. Такое подчинение может носить совсем другой характер. Между тем Аристотель из общей необходимости подчинения одних элементов общества другим делал совершенно произвольный вывод относительно вечности и неизбежности рабства. Аристотелевская теория прирождённого «рабства по природе» была лишена логических оснований. Фактически Аристотелю приходилось выходить за рамки этой теории.
Буржуазные историки воспроизводят лишь аргументацию Аристотеля о естественности рабства (напр., Г. Кунов). Но Маркс показал, что Аристотель имел в виду и общественную необходимость рабовладения. Так он говорил о возможности рабстве по закону. Практически это означает поражение Аристотеля и его теории естественного происхождения рабства. Рабство военнопленных не укладывалось в рамки такой теории. Любопытно, что Аристотель сам дружил с вольноотпущенником Гермием (который дважды продавался в рабство) и женился на его приёмной дочери. Это значит, что он не питал лично особого презрения к рабам и брутальные рассуждения о последних были основаны на классовых мотивах, а не личных чувствах. Своей теорией прирождённого рабства он выражал классовые вожделения рабовладельцев и вооружал их для борьбы с рабами.
Кроме того, Аристотель внёс новые моменты в историю экономической мысли Древней Греции своими советами рабовладельца о приобретении и методах эксплуатации рабов. Эти вопросы затрагивались уже Ксенофонтом и Платоном. Аристотель продолжая их разработку и формулируя целый ряд принципов экономической политики рабовладельцев, предупреждал последних о стоящих перед ними опасностях и советовал быть осторожными. Аристотель считал необходимой для них особую науку, хотя и сводящуюся к умению отдавать приказы рабам. Само порабощение людей представлялось весьма сложным делом, хотя и справедливым. Требовалось обучение науке о войне или охоте. Среди рабов Аристотель рекомендовал проводить лживую политику и поддерживать их повиновение обещанием свободы.