Выход из тупика для Греции он видел в натурализации её хозяйства, переходе к земледелию, ограничении крупной торговли, защите спекуляции и ростовщичества, использовании лишь мелкой торговли для поддержания экономических связей и разделения труда, преимущества которого были хорошо известны каждому греку. Такое направление экономического развития Греции представлялось ему более надёжным и устойчивым. С ним Аристотель связывал нейтрализацию экономических и классовых противоречий рабовладельческого строя, ликвидацию его кризиса. Наглядное представление об этом дают рассуждения Аристотеля о гражданских добродетелях земледельца, который прикован к своему участку, всегда занят хозяйственными делами и не суёт носа в чужие дела, мало интересуется политикой и редко посещает народные собрания. Поэтому аристократические элементы могут господствовать в политической жизни Греции. Зато ремесленниками Аристотель недоволен потому, что они всегда толкутся на городских площадях и слишком активно интересуются политическими делами. Вопрос о преимуществах того или иного направления экономической эволюции Греции (торгово-промышленного или аграрного) Аристотель решал с точки зрения того, насколько при этом будет гарантирована устойчивость рабовладельческого строя, господство аристократии.
Буржуазные экономисты множество раз комментировали аргументацию Аристотеля против лихоимства и ростовщичества, против торговой прибыли, особенно прибыли спекулятивного происхождения. Однако они так и не смогли раскрыть существо взглядов Аристотеля, довольствуясь демонстрацией своего изумления и указывая на странность, односторонний характер аргументации Аристотеля. Объясняется это тем, что с позиций буржуазной политической экономии, её антиисторизма вообще нельзя понять экономической мысли античности и в том числе взглядов Аристотеля.
В отличие от буржуазных экономистов Аристотель обеими ногами стоял на позициях натурально-хозяйственной концепции. Но с точки зрения последней его осуждение хрематистики и ориентация на сельское хозяйство и т. д. вполне понятны. Аристотель прямо заявлял, что считает естественными лишь такие формы хозяйственной деятельности, которые укладываются в узкие рамки домоводства, рассчитанного на личное потребление. Именно натуральное хозяйство оказывалось экономическим идеалом. Вполне определённо формулировалось натурально-хозяйственное понимание богатства как совокупности полезных вещей. С этой точки зрения богатство есть то, что служит удовлетворению человеческих потребностей.
Поэтому Аристотель остро реагировал на противоречие между натуральным и товарным хозяйством, рассматривая это противоречие совсем с другой стороны, чем буржуазные экономисты. Последние трактуют товарное производство как своего рода культурно-историческое приобретение человечества, которым может гордиться буржуазия. Но Аристотель воспринимал экспансию товарного производства как опасное вторжение в спокойные сферы натурального хозяйства, как внесение неустойчивости в экономическую жизнь Греции. Развитие товарного производства рассматривалось как угроза для натурального хозяйства и традиционных устоев рабовладельческого строя. Поскольку же на почве товарных отношений в городах Греции развивалось ростовщичество, повседневным явлением становилась спекуляция, то Аристотель вообще осуждал их, как недопустимое стяжательство. Ведь спекулятивное обогащение купечества ослабляло экономические позиции аристократии, с господством которой было неразрывно связано само существование сложившегося в Греции общественного строя.
Обогащение купцов и ростовщиков достигалось за счёт пауперизации мелких производителей, сокращения социальных резервов рабовладельческого режима. Аристотель выражал тревогу за судьбы этих резервов и осуждал деятельность спекулянтов, ростовщиков. Он соглашался терпеть лишь мелочную торговлю, которая является необходимой формой экономических связей и реализации успехов в разделении труда, но исключает спекулятивное обогащение. Фактически Аристотель ставил под сомнение само существование посреднической прибыли торговца, считая идеалом товарообмен непосредственных производителей и потребителей, не допускающий обогащения спекулянтов. С точки зрения натурального хозяйства Аристотелю была очевидна экономическая бесплодность денег, их обращения в сфере торговли и кредита. Кредит, обычный для этого хозяйства, носил потребительский характер и приводил лишь к разорению тех, кто обращался за помощью к ростовщикам. Домыслы буржуазных экономистов о пресловутой производительности капитала показались бы Аристотелю чистой нелепостью. Он решал экономические проблемы античности с позиций совсем других форм общественного производства.