По мнению Филодема, помощь друзьям является не убылью имущества, а более полезным приобретением, чем заботы о полях, и «перед случайностью – самым надёжным сокровищем». Поэтому следует в случае поступления больших доходов «удовлетворять безвредные стремления у себя и у друзей», а в случае большой нужды «исправлять положение путём немелочной экономности», причём скорее по отношению к себе, чем друзьям. Вопрос о приобретении и использовании рабов представлялся автору не требующим обсуждения. Ок рекомендовал учитывать мнения других авторов. Признавалось, что «разнородные владения подводят меньше, чем однородные», хотя иногда и доводят до крайности 7).
Трактат Филодема ярко отразил особенности экономической мысли Древней Греции, хотя и был написан много позднее её «классического века». Эта мысль и в период эллинизма носила рабовладельческий характер, ориентировалась на эксплуатацию рабов, обогащение за их счёт не считала зазорным, давала много советов о приобретении и использовании их, о методах повышения «экономической эффективности» труда рабов. Автор был настроен довольно полемически, вступая в споры со своими предшественниками по многим вопросам, но сразу умолкал, как только заходила речь о правомерности эксплуатации рабов, её рационализации. Для него оказывались приемлемыми общие положения, формулированные раньше, и читатель отсылался к ним. В трактовке рабовладения обнаруживалось почти полное единомыслие с предшественниками. Апология рабства приобрела уже прочность и устойчивость предрассудка, стала догмой, не вызывающей сомнений. С ней солидаризировался и Филодем. На его идеях тоже оставила след эпоха рабовладения.
Разногласия проявлялись лишь по мелким вопросам. Филодем допускал выдачу рабам вина, трактуя его как стимулирующее средство, полезное для поощрения их трудолюбия и, видимо, в зависимости от него. Об этом свидетельствует заявление, что вино стимулирует бодрость, силу и его больше дают тем, кто много работает. Вместе с тем отрицалась целесообразность устройства жертвоприношений и угощений скорее для рабов, чем для свободных, поскольку свободные также питали пристрастие к этому делу. Подобная рекомендация, по мнению Филодема, воспринималась бы как унижение рабов, выражение презрительного отношения к ним. Предлагалось и некоторое ослабление надзора, хотя бы по ночам. Использование деторождения в качество гарантии смирения рабов и предотвращения их бегства тоже признавалось предосудительным. Более приемлемой для Филодема оказывалась рекомендация о поощрении деторождения лишь «среди лучших» рабов. Всё это свидетельствует о том, что автор придерживался более гуманных взглядов на рабовладение, чем его предшественники, трактовавшие эту тему в IV веке до н. э. Видимо сказывался новый этап кризиса рабовладельческого режима, в условиях которого старые, брутальные методы эксплуатации рабов становились слишком опасными или недостаточно эффективными. Ведь даже по Италии прокатилась спартаковская революция и показала, что рабы стали опасной собственностью и там, несмотря на существование могуществе иного государства. Даже великодержавный Рим трепетал перед этой революцией, не мог подавить противоречия рабовладения, которое зашло в тупик не только в Греции, но и в Италии.
Несомненно, в отношении Филодема к рабству отразилось и влияние философских воззрений эпикуреизма, которых он придерживался. Излагая их, он вполне допускал эксплуатацию рабов, использование их как доходного имущества и в разных отраслях производства, включая обработку земли, добычу металлов, коневодство. Развивался чисто рабовладельческий взгляд на экономическую деятельность, и физический труд признавался недостойный для господина, а тем более философа. Землю должны обрабатывать другие, а для господ считались наиболее достойными философские дискуссии, дающие интеллектуальное удовлетворение. Для этого нужны лишь остроумные и восприимчивые собеседники. Филодем даже рекомендовал освобождать господ от ночных тревог надзора за рабами, состоянием хозяйства. С позиций эпикурейства он защищал необходимость приобретения богатства и не считал это слишком обременительным, но только в определённых рамках и отдавал предпочтение умеренному образу жизни, осуждал как расточительство, так и корыстолюбие. Это и приводило философа эпикурейской школы к несколько более гуманным воззрениям на рабство. Жестокая эксплуатация рабов ради корыстолюбия, расточительства оказывалась неправомерной, хотя прямо и не осуждалась. Правда, умеренность проповедовали ещё Платон и Аристотель. Но в условиях нового этапа кризиса рабовладельческого режима эта традиция приобретала отчасти иной смысл.