В целом ранний стоицизм считал рабство терпимым и отвергал всякую мысль о реформе, даже сочувствии рабам. Лозунг основателя школы гласил: «ни жалости, ни прощения». Правда, Зенон считал предосудительным и гнев, сопровождавшийся избиением раба, приравнивал это к избиению отца.
Но важно подчеркнуть, что стоики признавали равенство всех людей по своей природе, отвергали сословные и этнические различия между ними. В обстановке острой классовой борьбы эпохи эллинизма это имело прогрессивное значение. Утверждалось, что даже раб серебряных рудников может быть равен философу или святому. Физические страдания людей, в том числе и рабов, с точки зрения этой школы, не имеют значения, их можно игнорировать. Тем самым она становилась на путь оправдания рабства, эксплуатации и угнетения. Школа стоиков заняла весьма противоречивую позицию в основном вопросе эпохи.
Отражая кризис полисного строя с его политическим партикуляризмом, стоики развивали идеи всемирного гражданства, не знающего национальных ограничений. Они верили в возможность идеального государства на основе разума и научных начал, которое носило бы вселенский характер. Тяга к политическому объединению сильно сказывалась в их концепции мирового государства. Проблема последнего решалась с космополитических позиций.
Больше же всего стоики занимались этикой и именно последняя дала им много последователей, сделала популярными. Отвергалось утверждение эпикурейцев, что наслаждение должно быть главной целью жизни, оно трактовалось как лишь побочный продукт правильной жизни. Цель жизни и высшее достижение добродетельного человека усматривалось в умении «жить в согласии с природой», разумно. Такой человек должен подавлять свои страсти, как неразумное возмущение души, противоречащее природе. С точки зрения стоиков, разумение, благоразумие, мужество и справедливость составляют четыре главных и абсолютных добродетели. Добиваясь их осуществления, мудрец должен быть равнодушен к физическим страданиям и наслаждениям. Его задача состоит в том, чтобы подняться выше житейской суеты и страстей всякого рода. Любовь к родине, дружбу, преданность родителям и т. д. стоики считали добродетелями низшего сорта, которые показывают, что человек живёт «надлежаще», хотя и не достигает мудрости.
Собственно экономические воззрения стоиков трудно выделить из потока моральных сентенций. Но такие воззрения всё-таки существовали и в них заметны новые тенденции. Так, моральная реабилитация труда была новостью для экономической мысли античности и свидетельствовала о кризисе рабовладельческой идеологии. Для классических форм последней было характерно, наоборот, отрицательное отношение к труду, как презренному занятию.
Позднее такая реабилитация станет существенным элементом экономической концепции раннего христианства и будет играть большую роль в борьбе народных масс с паразитизмом рабовладельческой знати. Новое понимание труда и признание его моральной ценности, характерное для стоиков, возвысило их над другими течениями экономической мысли античности. Становясь на этот путь, стоики выдвинули одну из самых прогрессивных идей, в которой больше всего нуждалась античность. В истории экономической мысли античности эта идея оказалась исключительно плодотворной. Она могла бы повести к отрицанию самого рабства и требованию, чтобы рабовладельцы тоже вели трудовую жизнь. Но стоики в силу классовой ограниченности не проявили должной логики и не пошли дальше моральных сентенций. Уже в этом вопросе их экономические воззрения оказываются явно противоречивыми.
Новые моменты в историю экономической мысли античности вносила и характерная для стоиков идея равенства людей от природы, равенства их естественных прав. Она тоже выражала кризис классических форм рабовладельческой идеологии. Эта идея отрицала циничное учение Аристотеля о прирождённом рабстве целых народов, о рабстве варваров по природе. Развивая эту идею, стоики делали серьёзный шаг в развитии экономической мысли античности. Со временем её подхватит раннее христианство, она будет играть важную роль в идейном развитии целых тысячелетий.
Правда, в истолковании этой идеи, как уже отмечалось выше, стоики тоже не проявили элементарной последовательности. Развитие мысли о равенстве всех людей от природы с надлежащей последовательностью должно было вести к осуждению рабства и требованию активной борьбы с ним. Но этого стоики не сделали, миазмы рабовладельческого строя отравляли их сознание. Наоборот, из своей радикальной идеи они не делали радикальных выводов и довольствовались провозглашением лишь духовной свободы рабов. Больше того, стоики стали поучать рабов терпеливо сносить все физические лишения и тяготы труда как нечто второстепенное. Эта проповедь повиновения фактически была примирением с рабством, даже его реабилитацией. Во всяком случае экономическая концепция стоиков разоружала рабов в их борьбе с господами. Моральное возвышение раба сочеталось у стоиков с умолчанием о его жестокой эксплуатации. Каторгу рабства они отождествляли с обычной суетой повседневной жизни и внушали рабам ту мысль, что самое важное – это внутреннее самоусовершенствование, добродетельная жизнь. Идеализм стоиков оказывался на службе классовых интересов рабовладельцев. Идеологическое разоружение рабов было выгодно господствующему классу и играло свою роль в борьбе за консолидацию рабовладельческого режима.